Сейчас же пойду туда, осмотрю все как следует, по дороге куплю газету с номерами, чтобы бармену показать. Лотерея в этой стране – дело серьезное, вся страна трет ногтем полосочки, вряд ли он решится мне отказать.

Если все получится, вечером позвоню Лизе. В понедельник у нее поезд в Тавиру, значит, у меня два дня на разговоры. Скажу, что у нас есть и дом, и сад, и плетеные качели, а на жизнь я заработаю. Скажу, что понимаю ее, как собака понимает беззвучный собачий свисток. Скажу, что мне с ней страшно и весело, все равно что взять верхнее фа в «Credeasi misera»: это мало кому удается, большинство сбивается на фальцет.

Скажу, что она мойлизоктакужмал. Радин свернул было в сторону остановки, но, подумав, махнул рукой и зашагал по авениде: до портового района километров семь, пойду пешком, надо отдышаться и все обдумать. Привет тебе, бомбардир Роналду. Здравствуйте, грозы на севере страны!

Гарай

Прочел в газете, что под следствием находятся три человека по делу о подделках Модильяни. В том числе куратор Кьяппини, которого я знаю, и венгерский дилер Гутман.

Кьяппини выкрутится, а еврей потеряет деньги. Я мог бы устроить то же самое заносчивой суке из галереи: явиться на открытие, постучать ножом по бокалу и быстро рассказать всю подноготную.

Там будет пресса, будут дилеры и те особые люди, которые не стучат каталогом по спинке стула, когда хотят поднять ставку, а делают что-то неуловимое правой бровью. Варгас говорила, что эстимейт не меньше трехсот тысяч. А я получил жалкую десятку, хотя протанцевал у мольберта восемь недель, хорошо хоть на холсты самому не пришлось раскошеливаться.

Когда мы с Понти учились в академии, я зачитывался неомарксистами и доставал его колонизацией реальности, симулякрами и прочей шелухой. Теперь, спустя двадцать лет, я думаю, что хитрый француз не напрасно предлагал отменить девяностые вместе с пафосом умирания культуры. И не напрасно умер в две тысячи седьмом: того, во что превратилась эта падаль, он уже не увидит.

Галерея понесла убытки, хмуро сказала Варгас, когда я позвонил, ваши работы провисели в моем зале впустую, хотя я потратилась на рецензии. Я выполнила свою часть договора, больше мне не звоните. Еще бы она не выполнила!

В феврале я пришел в ее кабинет и сказал, что у меня есть информация, которая стоит дороже денег. И что я хочу железный зал на неделю. Пресса и фуршет за ее счет. Услышав, что речь идет о Понти, она пожала плечами, но я вспомнил, как играл в покер с марокканцами в общежитии, сделал крепкое лицо, и она попалась.