Его взгляд упал на Лисбет Саландер. Их глаза встретились. Она вдруг улыбнулась. Вид у нее был злобный. Экстрём нахмурил лоб.

– Хочет ли фру Джаннини что-нибудь сказать? – поинтересовался судья Иверсен.

– Нет, – ответила Анника. – Только то, что выводы прокурора Экстрёма абсолютно несостоятельны.

Послеобеденное заседание началось с допроса свидетельницы Ульрики фон Либенсталь из комитета по надзору за органами опеки и попечительства. Экстрём вызвал ее с целью разъяснить, подавались ли жалобы на адвоката Бьюрмана. Наличие таковых фон Либенсталь категорически отвергала и считала подобные утверждения оскорбительными.

– За опекунскими делами ведется строгий контроль. До того, как адвоката Бьюрмана столь позорным образом убили, он выполнял поручения нашего комитета на протяжении почти двадцати лет.

Она взглянула на Лисбет Саландер уничтожающим взглядом, хотя ту в убийстве не обвиняли и уже было установлено, что Бьюрмана убил Рональд Нидерман.

– За все эти годы на адвоката Бьюрмана не поступило ни единой жалобы. Он был добросовестным гражданином и с подлинным сочувствием обращался со своими подопечными.

– Значит, вам не кажется правдоподобным, что он мог подвергать Лисбет Саландер грубому сексуальному насилию?

– Я считаю это утверждение абсурдом. У нас имеются ежемесячные отчеты адвоката Бьюрмана, и я неоднократно лично обсуждала с ним данное дело.

– Адвокат Джаннини выдвинула требование незамедлительно освободить Лисбет Саландер от опекунства.

– Никто не радуется больше нашего комитета, когда появляется возможность отменить опекунство. Но, к сожалению, на нас возложена ответственность, означающая, что мы должны следовать действующим правилам. Со стороны комитета мы требуем, чтобы для начала Лисбет Саландер в обычном порядке признала здоровой психиатрическая экспертиза, а уже после этого можно обсуждать вопрос об изменении формы опекунства.

– Понятно.

– Это означает, что ей необходимо пройти психиатрическое обследование, от которого она, как известно, наотрез отказывается.

Допрос Ульрики фон Либенсталь продолжался более сорока минут. Параллельно суд изучал ежемесячные отчеты Бьюрмана.

Под самый конец допроса Анника Джаннини задала один-единственный вопрос:

– Вы находились в спальне адвоката Бьюрмана в ночь с седьмого на восьмое марта две тысячи третьего года?

– Разумеется, нет.

– Значит, вы не имеете ни малейшего представления о том, правдивы сведения моей подзащитной или нет?

– Выдвинутое против адвоката Бьюрмана обвинение нелепо.