– Отлично, – сказала Анника Джаннини, извлекая из портфеля солидную пачку бумаг. – Тогда я хотела бы передать суду копию журнала Лисбет Саландер из больницы Святого Стефана. Я подсчитала записи о пристегивании ремнями, и у меня получилась цифра триста восемьдесят один, то есть даже больше, чем утверждает моя подзащитная.
Глаза Петера Телеборьяна расширились.
– Постойте, но ведь эта информация засекречена. Откуда вы взяли журнал?
– Я получила его от одного журналиста из журнала «Миллениум». Так что этот документ больше не является тайной, он просто валяется у них в редакции. Мне, возможно, следует сказать, что фрагменты из него публикуются в номере «Миллениума», который выходит сегодня. Поэтому я считаю, что суду также следует дать возможность на него взглянуть.
– Это незаконно…
– Это вполне законно. Лисбет Саландер дала согласие на публикацию фрагментов. Моей подзащитной нечего скрывать.
– Ваша подзащитная признана недееспособной и не имеет права самостоятельно принимать подобные решения.
– Мы еще вернемся к признанию ее недееспособной. Но сначала нам следует разобраться с тем, что происходило с нею в клинике Святого Стефана.
Судья Иверсен нахмурил брови и взял протянутый Анникой Джаннини журнал.
– Я не сделала копии для прокурора. С другой стороны, он получил эти документы, свидетельствующие о нарушении прав личности, еще месяц назад.
– Каким образом? – поинтересовался Иверсен.
– Прокурор Экстрём получил копию этого засекреченного журнала от Телеборьяна во время совещания у него в кабинете в субботу четвертого июня этого года, в семнадцать ноль-ноль.
– Это правда? – спросил Иверсен.
Прокурор Экстрём для начала решил все отрицать, но потом подумал, что у Анники Джаннини могут быть доказательства.
– Я попросил разрешения прочесть журнал, при условии соблюдения служебной тайны, – признался он. – Мне требовалось убедиться в том, что история, поведанная Саландер, соответствует действительности.
– Спасибо, – сказала Анника Джаннини. – Следовательно, мы получили подтверждение тому, что доктор Телеборьян не только распространяет ложные сведения, но еще и преступил закон, выдав журнал, который, по его собственному утверждению, имеет гриф секретности.
– Мы возьмем это на заметку, – отозвался Иверсен.
Он вдруг напрягся. Анника Джаннини только что совершила весьма жесткий наезд на свидетеля и уже подвергла сомнению – да нет, просто аннулировала – важную часть его показаний.