Замахнувшись, он изо всех своих немалых сил ударил Йеклина кулаком в челюсть, слева и справа. Я быстро откатилась в сторону и поджала ноги к груди.

За миг Вита и Штоффеля и след простыл, решетка опять закрылась.

– Поверь мне, Готшальк, – умоляюще бормотал Йеклин за углом, – мы только поразвлечься хотели. Мы бы ей ничего не сделали, честно.

– Ты сам знаешь, мне плевать, чем ты тут занимаешься. Но нам был дан четкий приказ: никого не пускать к Миттнахт. Так что забирай свои пожитки и убирайся отсюда. Завтра можешь не приходить. Я сообщу приставу, что в ратушу нужен новый охранник.

Ужас до сих пор сковывал мое тело. Я спряталась под попону, слыша, как Йеклин, тихо ругаясь, прошел мимо моей камеры. Дверь в подвал с грохотом захлопнулась – и воцарилась тишина.

– Можешь выбираться наружу, ничего с тобой не случится. – Готшальк говорил мягко, но кому сейчас можно было верить… – Смотри, что я тебе принес, Сюзанна.

До меня донесся упоительный аромат жареного мяса. Должно быть, мне померещилось? Встав и пошатываясь, я подошла к решетке. Готшальк протягивал мне куриную ножку с золотистой хрустящей корочкой.

– Бери уже. А то совсем захиреешь на этой овсянке. И так уже кожа да кости.

– Но… это ведь ваш ужин, да?

– Мне еды хватит, за меня не волнуйся.

Растроганная такой заботой, я едва сдержала слезы.

– Спасибо, – пролепетала я. – Спасибо… и за то, что вы только что сделали. Вас Готшальк зовут, верно?

– Гм, – буркнул он.

Только тогда я взяла из его рук ножку и впилась в нее зубами. Мне показалось, что ничего вкуснее я еще никогда не ела. Я медленно жевала, наслаждаясь каждым кусочком, а стражник молча смотрел на меня.

– Я знаю твоего отца, – сказал он наконец. – Моя жена у вас в лавке пару раз всякую мелочь покупала.

– Так значит, вы и с моей мамой были знакомы?

Он кивнул.

– Хорошая была женщина. Жаль, что ее так мучила меланхолия.

– От этого она и умерла. А вовсе не потому, что якобы была ведьмой.

Готшальк пожал плечами: