36

– Никки, ваше лицо… вы что, попали в аварию?

– Можно сказать и так.

– Вам нужна помощь? Вы обратились в полицию?

– Полиция не сможет мне помочь.

– Я всегда считала, что полиция для этого и существует.

– Со мной будет все в порядке.

– Могу я поговорить на одну тему, Никки, на тему, которая может вас расстроить?

– Вся эта неделя была сплошным расстройством. Так что ваша тема как раз попадет в струю.

– Я взяла на себя вольность провести некоторые изыскания. Ничего выходящего за рамки, просто обычный поиск в Интернете информации, связанной с вашим именем. И наткнулась на архивированные статьи из газет, вышедших двадцать лет назад.

– Я вас правильно поняла?

– Ваши родители… мне очень жаль… Могу я спросить, что случилось с вами потом?

– Я не разговариваю на эту тему.

– Вы уже дали это понять очень ясно, но почему бы вам не рассказать хотя бы немного. Вы сможете остановиться, когда захотите.

– Другие говорили мне то же самое после того, как это случилось.

«Просто поговори об этом, расскажи нам хотя бы немного, мы здесь для того, чтобы помочь тебе».

Но помогать было уже слишком поздно. Слишком поздно, чтобы разговаривать, потому что исправить уже ничего было нельзя.

– Насколько я понимаю, вы говорили сейчас о других психотерапевтах? К которым вы ходили вскоре после того, что произошло? Возможно, сейчас другой случай.

– Другой? И в чем же отличие? У меня не было выбора, я должна была их посещать. Точно так же, как у меня нет выбора и теперь – я должна посещать вас.