Мерзость. Убогость, которая притягивает. И как город умудряется портить настроение, когда оно и так отвратительное? Словно ему хочется уколоть.

Осборн взял телефон, позвонил еще раз. Тишина.

— Проклятье!

В том году у Грейс были проблемы с визой. Сначала она пыталась решить их в Ластвилле, потом уехала в Лондон на неделю. И даже тогда Осборн не так тосковал, как этим утром.

На улице послышался знакомый смех. Такой громкий, что даже через окно слышно. Осборн приподнялся, сглотнул ком поднимавшейся по горлу тошноты и посмотрел на улицу. Руби в красном пальто и зеленых брюках, как разбрызганная ребенком краска из банки. Она шла и хохотала на всю улицу, а Шеннон брел следом и нес ее сумку. Счастливые. Им, кажется, и серость ни по чем.

Осборн сел на кровать и помассировал виски. Голова болела, ужасно болела. Таблетку бы, но они в его комнате, а идти туда сразу не хотелось. Как бы ни схватить что-то другое, что боль снимает лучше лекарств.

Наверное, это от Руби опять голова заболела. У Осборна такая реакция часто на что-то, что ему не нравится. Зависимая от Ластвилля мигрень.

Не то чтобы Осборн недолюбливал Руби. Просто она порядком достала с причинами для всего на свете — кажется, дышала Руби тоже для какой-то материальной цели. Иногда Осборну казалось, что Руби даже парня-музыканта нашла для того, чтобы выпрашивать у него серенады, а потом писать о подарках в сети. Руби желает, чтобы каждый подыгрывал. Мечтает, чтобы Осборн играл с Шенноном в группе якобы ради счастья, а, может, просто мечтает быть девушкой известного музыканта. Хочет дружить с Грейс, а на деле хочет пользоваться ее умом, когда тот нужен. Она говорит так много, чтобы просто напомнить о себе, будто у кого-то есть шанс забыть. Осборн видел ее красивой конфетой: красочная обертка, а внутри — воздух.

Грейс называла таких людей «отражениями», а Осборн — фальшивками. Осборн думал, что лучше все-таки быть честным к себе идиотом, чем приспособленцем. Наверное. Осборн не знал, как лучше. Он и играть не умел.

Осборн вспомнил о Шенноне. Шеннон! Тоже немногим от Руби отличается. Такой же не знающий ни в чем отказа парень, который любит самоутверждаться за счет других. И так ему нерадостно, что обыкновенный парень мог быть лучше его, именитого выпускника консерватории. Но такое просто случается: люди хороши по-своему. Но Шеннон не принимал никаких объяснений.

Его подлизывания Осборна сначала раздражали. Не вышло нападение, пришлось стелиться. И что только ни предлагал Шеннон, звезду с неба готов был достать. Лишь бы только Осборн писал для их группы музыку. Лишь бы Осборн заработал группе честное имя. Лишь бы только не бросал, а тянул группу, пока Шеннон ходил на свиданиях с Руби. Лишь бы Осборн торчал в студии часами, наигрывая музыку и пытаясь найти что-то путное, пока Шеннон наслаждался жизнью.