— Да ладно тебе, я даже ничего не еще приготовила.

— Все равно. Спасибо, — сказала Грейс и пошла на второй этаж.

Ступеньки под ногами не скрипели, с потолка не свисала паутина, а засохшее растение убрали в первый же день после покупки. Двери заменили, переклеили обои, уложили новые полы. Дом выглядел как новый, но ощущался старым. Этим он Грейс и нравился.

Их спальня была огромной, занимала весь второй этаж, но Осборн смог сделать ее уютной. Разноцветные наброшенные друг на друга ковры, картины, мягкие кресла, большой светлый камин и множество ярких красок на полу, стенах и даже потолке. Грейс ничего не планировала, не прикасалась к ремонту, даже не ездила в дом до того, как Осборн не доделал все, что хотел. Дом поначалу показался ей странным. Грейс чувствовала, будто на место преступления накинули плед и подумали, что этого достаточно. С особенным страхом девушка поднималась на второй этаж. Когда открывала новую еще пахшую лаком дверь, рука Грейс дрожала. И, как оказалось, — зря. В Грейс спальню влюбилась с первого взгляда. Она совсем не похожа на то, что было тут до них. Комната дышала, казалось, даже пахло цветами. Здесь появилась жизнь.

Грейс переоделась, села в кресло у библиотечного уголка, который Осборн отгородил так, чтобы Грейс могла видеть всю комнату, но сама могла бы спрятаться. В окружении книг, разноцветных обложек на фоне шкафа из светло-коричневого дерева, Грейс чувствовала себя в безопасности. Ей наконец-то спокойно.

Она читала в кресле недолго. По шее пробежался прохладный сквозняк, и по коже пробежались ненавистные мурашки. Грейс встала, откинула окно, перебралась на широкий крепкий подоконник, поджала ноги и прислонилась головой к стеклу. Она смотрела на первые золотистые листья, упавшие с деревьев, которые качались на воде в мягком кругляшке отражения солнца. Через раскрытое окно в комнату влетал ароматный воздух. Пахло прелой землей и сладким тестом, долетавший от самого Ластвилля. В лесу осень приходила раньше. Грейс представляла, почему. Лес многое видел, лес натерпелся. Лес просто устал.

Грейс закрыла глаза и почувствовала привычный холод невидимых прикосновений. Даже в оживленной волей Осборна спальне они не могли оставить в покое.

Иногда ей слышались шорохи на первом этаже. Словно кто-то вставал с дивана, медленно шел к лестнице и, почти не касаясь ступеней, поднимался к их двери. Маленькие камни падали с голых ступней, стукались о паркет и падали со ступени на ступень. Тяжелое дыхание человека, чью шею словно связали шарфом. Хриплое тихое дыхание уставшего после бега дикого зверя. Грейс подходила к двери, прижималась ухом к прохладному дереву и вслушивалась. Казалось, за дверью рвано вздыхали.