— Заедает… тут… ёп…

Наконец он высвободился из объятий мотора и принялся раздражённо тереть ветошью руки, словно стругал их. Вдруг я заметил его подозрительный взгляд.

— Это чей фонарь? — спросил он.

— Мой, — резко ответил я, не вполне понимая его интерес.

Охранник вдруг положил руку на кобуру и расстегнул её.

— Твой?

— Поехали давай! — повысил я голос.

Но он не шевельнулся.

— Тебе чего надо? — прикрикнул я. — Хочешь, подарю тебе фонарик. Поехали.

— Твой, говоришь? — проговорил он. — А вчера у задержанного такой же был.

Он резко наставил на меня пистолет и велел:

— Ну-ка, не дрыгайся.

Тут до меня стало доходить, что Николай Иванович решил главную головоломку в своей жизни. Лис купил три фонаря каждому из нас, и все были одинаковые, но довольно необычные, напоминая, скорее, песочные часы: с узкой центральной частью и широкими круглыми торцами. Это сходство стало той маленькой песчинкой, что вызвала кипение в перегретом мозгу Николая Ивановича.

— И у девки такой же, только синий… — бормотал он.

— Ты чего параноишь-то? — фыркнул я. — Такие в Челябинске на каждом углу.

Он не знал, что собирается делать с этим открытием, но и отпускать нас не собирался. Он медленно отходил вбок, держа меня на мушке.

— Ствол опусти! — потребовал я, откидывая край куртки, чтобы он видел рукоять моего пистолета. — У тебя кишка тонка стрелять, а у меня нет. Хочешь, проверим?

Я достал пистолет, но прежде, чем успел наставить на него, он ринулся на меня с воплем «Сука!», и я, не успев опомниться, уже лежал на спине. Чёртов дед сидел на мне верхом, угощая ударами, а потом вдруг схватился за ворот куртки и попытался задушить. Рука у меня была пуста: как-то ему удалось вышибить пистолет.

Я извивался что есть силы и пару раз врезал ему по голове в область уха, но он оказался силён, и боль только придала ему остервенелости. Наконец мне удалось ударить его так, что он на секунду скособочился и потерял контроль, я выскользнул, вскочил и пнул его, опрокидывая на землю, после чего несколько раз ударил в лицо. Охранник затих, оглушённый, медленно водя руками, точно умирающий жук. Я схватил из кабины оба рюкзака и заорал:

— Рвём отсюда!