Томми попытался сесть и тоже исполнить свою роль.

Батори помогла ему подняться, позволив его худенькой спине прислониться к ее боку, обращаясь с ним предельно нежно.

Томми пристроил книгу на коленях и открыл ее на первой странице. И без сил ссутулился, пытаясь разобрать древние слова на греческом языке.

– Что тут говорится? – хрипло спросил он.

Эрин процитировала слова по памяти:

– Грядет великая Сеча Небесная. Дабы силы добра возобладали, из этого Евангелия, начертанного собственной моею кровью, надлежит выковать Оружие. Трио предвозвещенное должно доставить эту книгу Первому Ангелу для благословения. Лишь этим они обеспечат спасение мира.

Пока они смотрели в ожидании, пепел падал на открытые страницы.

И больше ничего.

Томми посмотрел на клубящиеся тучи, а затем на бурное свинцовое море.

– Что еще я должен сделать? – спросил он несчастным и потерянным голосом.

– Ты – Первый Ангел, – мягко произнес Рун. – Тебе уготовано благословить эту книгу.

Сморгнув пепел со своих длинных ресниц, Томми поглядел на него с сомнением. И повернулся к особе, которой явно доверял больше всех.

Батори.

Графиня утерла кровь с его горла, где рана до сих пор не затянулась. Голос ее был полон тревоги. Она была готова ухватиться за любую соломинку.

– Может быть.

– Я не ангел, – нахмурился Томми. – Ангелов не бывает.

Батори улыбнулась ему, показав самые кончики острых зубов.

– Коли на свете есть чудища, отчего же не быть и ангелам?

Томми вздохнул, глаза его чуть закатились – не от пренебрежения, а от растущей слабости. Он явно опять угасал.