– Русский.

Тонкие брови чуть-чуть дрогнули. Это безусловно был знак крайнего удивления. Маса понемногу учился читать ее каменное лицо.

– Не знала, что среди русских бывают цзюнцзы и мастеры жэньшу… – Шуша легонько вздохнула. – Как же мне с тобой быть, Ма Ся? Я могу тебя убить, но тогда твой лаода пришлет кого-то другого, кого я не знаю. Или начнет мстить за тебя сам….

Как она умна, подумал Маса. Жалко, что я лежу, а она стоит. Лучше бы она тоже легла.

– И мне почему-то не хочется тебя убивать, – задумчиво проговорила она. – Это очень странно. Обычно я убиваю с удовольствием.

– Это потому что нас свела карма. Карма прислала меня потому, что твое время одиночества закончилось…

Он, наверное, очень коряво проговорил это на своем паршивом китайском, но Шуша поняла. Красивые брови выгнулись еще на полсуна.

– …Я была уверена, что мое время одиночества никогда не закончится.

Она убрала ногу с его груди, отвернулась и обхватила себя за плечи. От этого неожиданно женского жеста, от беззащитной спины Маса растрогался, шумно задышал.

Мягко вскочив на ноги и с трудом удержавшись от того, чтоб ее обнять, проникновенно сказал:

– …А меня карма привела к тебе, потому что я больше не нужен моему лаода. Я верой и правдой служил ему много лет, потому что он следовал великой цели: карал Зло. Но скоро я буду свободен, одинок и останусь без смысла в жизни, потому что господин уходит на покой, отказывается от великой цели. А у тебя она есть. Мне все равно, в чем она заключается. Довольно того, что она – великая. И если ты захочешь, я буду служить тебе.

Шуша быстро обернулась. Ее глаза были мокрыми, и у Масы тоже немедленно выступили слезы.

Цветок сливы на засохшей ветке

Цветок сливы на засохшей ветке

В первую минуту Маса даже заколебался – так горячо ему обрадовалась Мона-сан. Когда утром он постучался в номер «люкс», она даже вскрикнула от радости. И обняла, и поцеловала.