Импульс, приданный полетом пули и взрывоподобным расширением кислорода, мощно толкнул ранец вправо, но Чад ухитрился компенсировать этот рывок на следующем скачке, выставив правую ногу дальше вперед и тормозя тело уже в полете. Он услышал меняющийся по тону сигнал неисправности скафандра и опустил взгляд на индикаторы в верхней части панельки управления на груди; кислорода стало значительно меньше.
Действуем пошагово. Он сгреб правой рукой длинную фестончатую антенну, а левой – нижнюю, конусообразную, и свел их вместе, точно выполняя в спортзале упражнение на жим от груди. Почувствовал, как антенны и их опоры гнутся. Продолжил давить, пока антенны не сблизились так, что стали указывать почти вплотную друг на друга.
* * *
В Хьюстоне Каз видел только «Бульдог». Чад пропал из виду за правой границей кадра, потом Светлана устремилась в ту же сторону.
К Луноходу.
По интеркому ЦУПа требовательно проговорили:
– Руководитель, со скафандром Миллера проблемы. Похоже, давление в баллоне резко снизилось, а потом сигнал вообще пропал. Данные не поступают.
Джин Кранц набычился. Это серьезно. В особенности если учесть, что визуальных сигналов от команды не имеется.
– Капком, как можно скорее провести проверку голосовой связи.
Каз нажал кнопку микрофона:
– Восемнадцатый, у нас потеря данных от скафандра Чада. Проверка связи!
* * *
В гарнитуре Чада умолкла трель сигнала о неисправности, и он покосился на манометр правого запястья; всего 3,4 фунта на квадратный дюйм, почти критический уровень. Что-то очень серьезно испортилось. Он развернулся к модулю, увидел Светлану с пистолетом и понял, что случилось.
– Полегче, цыпа, – сказал он и вскинул обе руки, но голоса своего в гарнитуре не услышал. И понял, что дыхания не слышит тоже.
Связь сдохла. Он внимательно пригляделся к панельке управления; давление кислорода в баке нулевое.