* * *

Чад смотрел в иллюминатор «Персьюта», Луна позади умалилась до размеров пятицентовика на черном фоне. Впереди же бывший мраморный шарик величиной с ноготь большого пальца, синевато-белый с коричневыми и зелеными вкраплениями, быстро разрастался и демонстрировал легко узнаваемые береговые линии и контуры государств Земли; казалось, что Чад приближается к глобусу, стоящему на затемненной полке.

Он направил корабль точно в бок этому шарику, так, чтобы слегка зацепить верхние щупальца атмосферы. Бильярдный удар с предельно высокими ставками: слишком широкий маневр, и они отлетят в космос, а кислорода продержаться до повторной попытки уже не останется. Слишком острый угол, и корабль вонзится в атмосферу, от яростного торможения распадаясь на обломки в языках пламени.

Он усмехнулся своему отражению, повторявшемуся в многослойном стекле. Он все сделает идеально. Ранее он преодолел все испытания. И вот приближается решающее, но он готов отлично.

Он покосился на Майкла со Светланой, размышляя о неполноте их представлений об окружающем, о том, какие действия они прогнозируемо планируют и из каких вариантов предсказуемо выбирают. И снова поглядел на Землю, улыбаясь еще шире. Советы вообразили, что рулят тут всем, контролируют его самого! Американцы выставили непомерные требования к экспедиции, и им нужен был тот, кто все же сумеет их выполнить.

Я был избран для этого!

Его жизнь с раннего детства до этого самого момента – словно киносценарий, а он сам, разумеется, герой боевика.

Герой боевика. Слова эхом отдались в его мозгу. Он раньше о себе так не думал. Но ведь он таков. Он идеален. В каждом случае выбирал оптимальное решение, продвигался вперед, оставляя прочих позади, а те даже не успевали сообразить, что происходит.

И он снова это проделает. У него возник план, который позволил достичь всех целей и даже некоторых дополнительных. Он воспользовался обратным путешествием, двумя сутками, в продолжение которых напарники лишь кемарили и баклуши били; он же закопался в детали и продумал необходимые действия. Экипажу не остановить его.

Он полуприкрыл глаза, воображая себя дирижером перед оркестром, и пальцы его слегка зашевелились, повторяя движения. Потянуться сюда, переместить то, посмотреть туда, сказать такие и такие слова. Симфония его собственного сочинения, а корабль будет исполнять ее, и действия повлияют на ход истории.

Проскочила непрошеная мыслишка, вырвав его из расслабленности. Улыбка померкла, он нахмурился, прикидывая, что это может значить. Пробежался мысленно по пунктам плана, прикинул, как повлияет на них непрошеная информация, проанализировал условные циклы «если… то», подкорректировал, глянул выдачу, изменил условия и снова погонял программу. Он повторял так, пока не отыскал способ сохранить работоспособность задумки. Когда решение появилось, вернулась улыбка.