Впереди по наугад выбранному курсу послышались голоса. Игорь смущенно шмыгнул в аккуратно подстриженные, заботливо подвязанные кусты, внутренне стыдясь своего укрытия. Залег, торопливо провел невооруженной рукой по почве. Блин! – ни шматка грязи, чтобы демаскирующую личность обмазать, слиться сопаткой с матушкой природой. Пришлось прикрыться рукавом.

– Послушай, брат мой, ну сколько раз тебе повторять, – донесся до Игоря чей-то умоляющий о снисхождении голос, – я простой инок, монах, живу в схиме, Богу молюсь, что ты ко мне привязался?

– Раз инок, значит, от кого-то скрываешься. Честные люди так себя не ведут. По лесам шастают не в одиночку, а группами. Причем по делу: кто охотится, кто грибы собирает, – отвечал кто-то уверенным, не ведающим сомнений и жалости тоном.

– Ты что, об отшельниках никогда не слыхал?

– Слыхал, что есть такие типы, отказавшиеся от общения с людьми из страха пригодиться им на что-нибудь. В общем, ничего хорошего…

– Так и знал, что ты атеист и безбожник. Креста на тебе нет!

– Слышь ты, инок-валенок, фильтруй базар! Я тебе не кто-нибудь, я – плейбой, студент Международной Академии Плейбоизма. А в нашу Академию без креста на себе лучше не соваться. Засмеют… Вот, смотри, отшельник-мошенник, вот тебе крест! Двести грамм, девяносто шестая проба, причем, заметь, кованый, а не литой…

Игорь отнял рукав от лица – взглянуть одним глазком на это чудо природы. Неподалеку от него, в пределах членораздельной слышимости стояли двое. Один – в охотничьем прикиде с иголочки: с винчестером в руках и белым пробковым шлемом на голове. Другой в спущенных на бедра штанах, поддерживаемых руками, и в чем-то вроде хламиды на торсе, в которой чувствовалось что-то латиноамериканское. Гигиеническое состояние одежд последнего вполне соответствовало представлениям читательской общественности о схиме, схизме, святости, равно как и об окопной войне, где исполненные милосердия солдаты предоставляют себя живыми на потеху вшам, мертвыми – на пропитание стервятникам… Первый между тем выпростал из-под рубашки действительно впечатляющих размеров бижутерию.

– Ух ты! – сказал отшельник. – Я не об этом…

– А я об этом, – настаивал охотник.

– Я о вере. Если бы ты действительно в Бога верил, ты бы отпустил меня, а не гнал бы в неволю в этот сущий Вавилон.

– Не разводи демагогии, топай, давай, недалеко уже до стоянки нашей осталось. А там мы тебя в джип и в город. Что-то мне подсказывает, что ты не тот за кого себя выдаешь. Вот мы это и выясним. Вдруг что-нибудь и обломится студенту. А то в этом Южноморске денег не напасешься, цены – как в Париже!