– Ой, ребята, гляньте – маньяк!

Ребята глянули, притормозили, приветственно помахали руками, угостили банкой колы, ловко, на ходу, водрузив ее на парковочный автомат, пожелали доброй охоты и, вторя диким свистом и гоготом ударной волне взбесившихся динамиков («We are gonna kick some ass tonight!»[73]), скрылись за поворотом.

Кола оказалась достаточно холодной и освежила его. Он шел, инстинктивно выбирая плохо освещенные улицы и порою действительно казался себе маньяком, правда, неизвестно какого профиля.

Чем глубже в город, тем теснее улицы, веселее и беззаботней поток человечества; вечер проворно утрачивал непомерную скудость впечатлений, которой отличался в загородном своем обличье. После однообразного безумия цикад, неоновый хмель музыки, говора и смеха приятно расслаблял, обещал и манил, внушал и подтрунивал. Игорь поймал себя на том, что улыбается. Просто так. Всем вместе и никому персонально. В том числе собственным мыслям. Мыслей было много, но ни одна определенностью похвастаться не могла. Большинству из них была свойственна вопросительная интонация. Утехи беспамятства приелись, а разоренный чердак сознания был не в состоянии предложить ничего другого, кроме, может быть, опасливого соображения: как бы ему не поддаться невольно спеси вооруженного человека, слоняющегося среди безоружных людей. Пару раз он даже всерьез подумывал избавиться от оружия, однако, врожденная осторожность (или благоприобретенная беспечность) удержала его от столь опрометчивого в его положении шага.

Постепенно до сознания стала доходить некоторая странность бросаемых на него взглядов. Иные, особенно красноречивые взоры выражали недоумение. Не меняясь внешне, внутренне обеспокоился. Завидев ярко освещенный магазин модной одежды, попытался проникнуть внутрь, но был вовремя остановлен на входе бдительным охранником, – сколь корректным, столь и непреклонным.

– Прошу прощения, но в таком виде мы клиентов не принимаем.

Растерянный Игорь взглянул на свое отражение в зеркальной витрине и обомлел. Неужели этот оборванец с шальными глазами и есть он? Не может быть! Он не такой, каким кажется с виду, он лучше, краше, умнее, импозантнее. Ему ли не знать! Вот именно, усмехается он, – не знать ни черта о себе – его призвание…

Повинуясь внезапно заявившему о своих правах рефлексу, Игорь порылся в карманах, вернулся к входу и протянул бдительному охраннику стодолларовую купюру. Охранник, повертев в руках денежку, пожал плечами и неприязненно взглянул на взяткодателя.

– И ты воображаешь, что я ради этой бумажки стану рисковать своим местом? Да ты… именно тот, кем выглядишь… Забирай и вали отсюда, парень!