– Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль зависти и ржа скупости, но собирайте их на небе, – возгласил вдруг отшельник, сопровождая свой торжественный призыв соответствующим жестом, отчего его штаны, лишенные дружеской поддержки рук, рухнули к его стопам.

– Ага, слыхали, – кивнул охотник. – Там дивиденды выше. Заоблачные, как в пирамиде братьев Мавроди… Не дави на психику Писанием, фраер. Подбирай штаны и топай!

– О род неверный и жестоковыйный! Доколе буду терпеть вас! – изрек инок в сердцах. Затем нагнулся, натянул штаны на чресла и продолжил свой крестный путь под конвоем невозмутимого гонителя.

Игорь (как, наверное, и читатель) уже собирался распрощаться с ними, подумав напоследок о бо́льшей теологической пригодности древних одежд, в которых можно выглядеть бедно и непрезентабельно, но не нелепо, как в современных, когда отшельник вдруг резко остановился, обернулся, разодрал на себе свои хламиду, уселся в пепел (которого не было, по крайней мере, визуально) и сказал:

– Не пойду я на муки своими ногами. Либо отпусти, либо неси на руках, нехристь!

– Вот он – момент истины! – радостно возопил охотник. – Недаром я подозревал, что никакой ты не инок, не отшельник, не Божий человек. Был бы Божьим, с радостью на муки бы отправился, потому как это самый верный способ угодить на небеса обетованные. Так что колись, давай, кто ты и от кого и почему скрываешься?

– Не скажу! Что, пытать будешь?

– Не сейчас, – успокоил охотник. – Сперва отмыть тебя надо, отпарить, а то прикоснуться боязно…

– И отмытым не скажу!

– Это хорошо. Раз проявляешь такое упрямство, значит, есть что скрывать, значит, и плата за тебя будет достойной…

– Сам не знаешь, какая будет тебе за меня плата, – вдруг вкрадчивым иезуитским тоном сообщил лжеотшельник. – Скрываюсь я потому, что случайным образом опасную тайну узнал. Если откроюсь, какую, то и тебе придется скрываться. Не станешь же ты меня убивать только из-за того, чтобы никто не узнал, что ты эту тайну знаешь…

– На понт берешь, отшельник? – подозрительно осведомился студент.

Отшельник презрительно не отреагировал.

– Ладно, – решил его конвоир. – Намекни, каков характер твоей тайны. Если я решу, что действительно опасна, отпущу на все четыре стороны. А если нет – извини…

– Слово чести?

– Слово плейбоя!

Отшельник встал, огляделся и, конфиденциально понизив голос, произнес: «Маньяк».

– Какой еще маньяк?

– Сексуальный, какой еще может быть…

– Ну, сексуальный маньяк, ну и что? – недоумение плейбоя готово было смениться разочарованием.