Фигуранты начали прибывать к половине седьмого, и Алихану удалось отлучиться к жаровне, чтобы сварить себе, наконец, чашечку кофе, только спустя час с четвертью, когда гости, покончив с коктейлями, были приглашены Мортоном в парадную столовую.

Обед, патриотически названный «Русским», состоял из следующих блюд:

Из-за меню было сломано немало копий. Если Лядов подходил к его составлению с точки зрения гастрономической, а Шумилин упирал на исконность и старинность, то для Алихана единственно верным критерием была степень безопасности еды для здоровья патрона. Разногласия оказались настолько непримиримыми, что пришлось прибегнуть к соломоновой мудрости (ныне именуемой консенсусом), – разделить дюжину блюд на три особых мнения. В итоге Алихан сейчас затруднился бы сказать, какое блюдо выбрал он, а какое его кулинарные оппоненты. Единственное, в чем он не сомневался, это в том, что крошево из крабов он не предлагал. По той простой причине, что понятия не имел, что это такое, хотя логическим нутром чуял: либо салат, либо винегрет, третьего не дано…

Не успели гости разместиться за необъятным овальным столом, как Алихан, не расставаясь с чашечкой кофе, прильнул к экранам шестнадцати мониторов: четыре картинки общего плана (одна под столом), и по одной на каждого жующего. Кроме того, в каждое кресло были вмонтированы датчики, окрашивающие картинки в цвета эмоций, испытываемых сидящими, говорящими, помалкивающими. Каждое движение, жест, мимика, слово, блеск в глазах или отсутствие такового будут тщательно изучены аналитическим отделом, закодированы и скормлены компьютерам. Но Алихан, вполне доверяя электронным машинам, все же в тайне считал их помощниками человека, и никогда не упускал возможности дополнить данные распечаток личными наблюдениями и выводами.

В полном согласии с опасениями Алихана (недаром он стоял поначалу за отвод этой кандидатуры), вниманием присутствующих немедленно овладел Майкл Туров – человек, бесспорно, информированный, но имеющий скверную привычку валить все в одну общую кучу, оправданную, по его мнению, тем сомнительным обстоятельством, что когда в нем просыпается красноречие, то моментально засыпает совесть.

– Это вам не Америка, Стэн, где общественное мнение смутить, что два пальца оросить. Это – Россия, и что бы здесь ни случилось, всегда окажется, что бывало и похуже, что знали мы и времена поганее и нравы зверинее…

– Майкл, а что значит «оросить два пальца»? – спросила Эстелла Атвуд, – хорошенькая американочка со спортивной фигурой.

Все с нескрываемым интересом воззрились на Турова, ожидая, как он выйдет из этого щекотливого положения.