За ночь они пришли к выводу, что лучше вообще не жить, чем жить в такой жуткой дыре, как Казачий Тын. Но этот вывод был не единственным итогом ночи. Итогов оказалось примерно столько же, сколько выпито было рюмок. А выпито было не мало…

Станислав Эдуардович угостился из бардачка сигареткой, прикурил от автомобильной зажигалки, затянулся, расплылся в радостной улыбке. Странно, как далеки теперь от него эти воспоминания: Казачий Тын, Аникеев, угроза ареста, побег, несостоявшаяся речь на торжественной встрече… И все же знаменательно, что въехал он в город со стороны, сплошь застроенной частными лечебницами, клиниками и профилакториями. Если бы они ехали прямой дорогой, а не как умные Маши в объезд через горы, то по правую руку показалась бы пальмовая аллея «Амфитриты», к которой Станислав Эдуардович с некоторых, мягко выражаясь, слегка поостыл душой. Так, носившийся со своей псиной собачник, вдруг теряет к ней всякий интерес, узнав от сведущих людей о непоправимом изъяне в какой-нибудь из статей своего любимца.

Однако главным в выборе обходного маршрута было отнюдь не желание избежать встречи с «Амфитритой», главным было соображение безопасности: возможная насыщенность трассы постами и засадами ГИБДД. Кроме того, горная дорога позволяла хоть как-то обставиться – не зря же у него там охотничий домик… Где вы шлялись двое суток, гражданин Кульчицкий? – спросят у него менты. В горах, ответит он, охотился в пределах дозволенного. И много чего настреляли? Я-то нет, сознается Станислав Эдуардович, смутясь, а вот приятель мой не промахнулся, матерую халдейку в гадюшнике подстрелил… Кульчицкий слабо усмехнулся своим мыслям. Все-таки странный тип этот Аникеев. Ну да менты они все такие – обожают темнить. Даже в дупель пьяные слова лишнего не ляпнут. Хотя Саша, конечно, далеко не худший из ментов. Все же он теперь вроде как коллега, – частный предприниматель. И друг по несчастью. По крайней мере, был таковым той ночью, когда оба считались в бегах и чуть ли не во всероссийском розыске. Сидели, бухали, постигали на собственном опыте истинность народной мудрости о суме и тюрьме, чем, естественно, лишь усугубляли жажду… Сваливать отсюда надо, вот что, – убеждал то ли себя, то ли Аникеева Кульчицкий. Куда? – возражал Саша. – Где и кому мы нужны?.. А меня матка все в Польшу зазывает, – откровенничал Станислав Эдуардович. – Может, в самом деле, махнуть, аккурат под венец с какой-нибудь Баськой? – А что, и махни! – соглашался Аникеев. – И женись! Хоть Польша не заграница, а все не Россия, где человека подставить, как сто грамм дернуть… – Пусть не поймут, пусть осудят, – гнул свое Кульчицкий. – Надоело производить хорошее впечатление на нехороших людей!.. – А ты произведи на них плохое, – советовал Аникеев. – Враз зауважают!.. – Не, – отказывался Кульчицкий от незаслуженной чести, – не могу, мне это в лом… – Что, и швейцара своего, Александра Ильича, который мне на тебя стучит, не уволишь? – сомневался Аникеев. – Его в первую очередь не уволю, – уверял Станислав Эдуардович. – А остальных – во вторую… – Ну ты молоток, Стас! – восхищался Аникеев. – Хочешь я к тебе на дом своего парня пришлю на предмет электронной дезинфекции? Он и моих жучков удалит и о чужих позаботится… – Единственное, чего я сейчас хочу – это выпить…