– Я ждал, что он так и сделает, и, в общем-то, не возражал. Думал, что заслужил это. Но Пэт никогда не выходит из себя. Никогда. Он просто сказал: “Я знаю, она многим парням нравится. Это не проблема – если они держатся от нее подальше, – но ты… Блин, братишка, насчет тебя я никогда не волновался”.

– И что ты ему сказал?

– То же, что и вам. Что скорее умру, чем встану между ними. Что я ни за что не признаюсь ни в чем Дженни. Что я хочу только одного – найти себе другую девушку, чтобы мы стали такими же, как они, чтобы я забыл обо всем.

Судя по отзвуку былой страсти в его голосе, он говорил правду – от первого до последнего слова. Я поднял бровь:

– И все так легко обошлось? Серьезно?

– Несколько часов мы бродили по пляжу, разговаривали. Но по сути – да.

– И Пэт тебе поверил?

– Он знал меня. Я говорил правду. И он мне поверил.

– А потом?

– Потом мы пошли в паб, напились и потащились домой, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Несли фигню, которую все парни говорят по пьяни.

Я люблю тебя, дружище, – не по-пидорски, а как брата, и ты это знаешь, я для тебя что угодно сделаю… Во мне снова вспыхнул настойчивый огонек тревоги.

– И все снова стало в шоколаде, – сказал я.

– Да. Да, черт побери. Через несколько лет я стал шафером Пэта. Я крестный Эммы. Если не верите, проверьте по документам. По-вашему, Пэт выбрал бы меня, если бы думал, что я пытаюсь отбить у него жену?

– Приятель, люди еще и не так чудят, иначе мы с напарником остались бы без работы. Впрочем, поверю тебе на слово: вы снова лучшие друзья, братья по оружию и все такое. А потом, несколько лет назад, дружба накрылась медным тазом. Мы бы хотели послушать твою версию того, что произошло.

– Кто это сказал?

Я ухмыльнулся:

– Дружище, ты становишься предсказуемым. Во-первых, вопросы задаем мы. Во-вторых, мы не раскрываем наши источники. И в-третьих, помимо всех остальных, это сказал ты сам. Если бы ты по-прежнему дружил со Спейнами, тебе не пришлось бы морозить яйца на стройплощадке, чтобы узнать, как они поживают.

– Это все хренов Оушен-Вью. Лучше бы они вообще про него не слышали, – сказал Конор, помолчав. В его голосе появились новые, жесткие нотки. – Я сразу все понял. С самого начала. Года три назад, вскоре после рождения Джека, я поехал на ужин к Пэту и Дженни. Они тогда снимали домик в Инчикоре[25], в десяти минутах от меня, и я постоянно у них гостил. Не успел я порог переступить, а они уже тычут мне в нос эту брошюру с домами: “Смотри! Посмотри на это! Утром мы внесли первый взнос; мама Дженни приглядела за детьми, чтобы мы могли заночевать перед офисом риелтора. Мы были десятыми в очереди, получили именно то, что хотели!” Они мечтали купить дом еще с тех пор, как обручились, так что я был готов порадоваться за них, да? Но тут я смотрю на брошюру, а это реклама какого-то поселка под названием Брайанстаун. Никогда про такой не слышал. Судя по названию, захолустная дыра, названная застройщиком, заигравшимся в императора, в честь себя или сына. И там написано что-то вроде “Всего сорок минут от Дублина”, а я смотрю на карту и вижу – ага, сорок минут, но только если на вертолете.