– Да ладно, дружище, – сказал Ричи, по-прежнему с улыбкой в голосе. – Что тут такого?

– Однажды вечером я подслушивал под окном. Пэт и Дженни обсуждали это на кухне.

На улице не горят фонари, сад Спейнов тоже не освещен – после наступления темноты он мог хоть вечерами напролет шпионить под самыми их окнами. Спейны жили на отшибе, в доме, защищенном ползучими лозами и шумом прибоя, среди строительного мусора, за много миль от тех, кому они небезразличны, – казалось бы, неприкосновенность личной жизни – последнее, о чем им следовало волноваться. И однако же никакой приватности у них не было: Конор бродил по их дому, следил в окно за тем, как они пьют вино и обнимаются по вечерам; Гоганы подслушивали их споры, жадно совали нос в их семейные отношения. Стены их дома с тем же успехом могли быть сделаны из папиросной бумаги.

– Любопытно, – заметил я. – И как тебе показался их разговор?

– В смысле?

– Кто что сказал? Они были встревожены, расстроены? Препирались? Кричали друг на друга?

Лицо Конора сделалось непроницаемым – к такому вопросу он был не готов.

– Я слышал не все. Пэт сказал что-то типа “капкан не сработал”. Дженни вроде бы посоветовала попробовать другую приманку, а Пэт ответил, что знал бы, какую выбрать, если бы хоть одним глазком взглянул на зверя. Расстроенными они мне не показались, разве что немного обеспокоились, как и любой на их месте. Уж точно не ссорились и не раздували из этого огромную проблему.

– Ясно. И когда это было?

– Не помню. Скорее всего, летом, но, может, и позже.

– Любопытные вещи ты рассказываешь. – Я отъехал на стуле от стола. – Придержи эту мысль, приятель, – сейчас мы ненадолго выйдем, чтобы поговорить о тебе. Допрос приостановлен; детективы Кеннеди и Курран выходят из комнаты.

– Подождите! – остановил меня Конор. – А как Дженни? Она… – Закончить фразу он не смог.

– А… – Я перекинул пиджак через плечо. – Я этого ждал. Конор, сынок, ты молодец, очень долго держался, прежде чем спросить. Я думал, ты будешь умолять уже через минуту. Я тебя недооценил.

– Я ответил на все ваши вопросы.

– Да, пожалуй, более или менее. Молодчина. – Я вопросительно изогнул бровь, глянув на Ричи; тот пожал плечами и соскользнул со стола. – Что ж, почему бы и нет. Дженни жива, дружище. Ее жизнь вне опасности. Еще несколько дней – и ее выпишут.

Я ожидал увидеть облегчение или страх, может, даже гнев, однако Конор только со свистом втянул в себя воздух и коротко кивнул.

– Она предоставила нам весьма интересную информацию, – добавил я.

– Что она сказала?

– Да ладно, приятель. Ты же знаешь, что такие сведения мы не разглашаем. Но скажем так: тебе стоит поостеречься, прежде чем лгать нам о том, что может опровергнуть Дженни Спейн. Подумай об этом, пока нас не будет. Как следует подумай.