– То же самое, – истерический вздох Нормана был похож на сухой всхлип. – Так же, как было со мной!
– Помолчи, – прорычал Кэл, и Норман затравленно смолк. Потом Кэл извинится. Но это будет потом. – Значит, ушла сама, – он наконец обернулся. Куртку Доу не застегнул, был без шапки, морщился от ветра и поджимал губы. – Одевайся.
– Я тоже иду, – на крыльцо, и без того тесное, выскочил Купер. – Ее ботинки там. Куда она могла уйти?
– Ты остаешься здесь и охраняешь аналитика и мальчишку, – грубо сказал Кэл. – Ты единственный среди них оперативник. И я хочу, вернувшись, обнаружить всех живыми. Ты меня понял?
Купер подался вперед:
– Я хочу пойти. Если Роген…
Кэлу было насрать, чего он хотел. Он с нажимом повторил:
После того как он спросил об этом во второй раз, Купер осел. Его настойчивость разбилась о понимание: Кэл не будет с ним церемониться.
– Да, – кивнул он, сдерживая недовольство. – Я прослежу.
– Пошли, – Доу забрал несколько фонарей из рук дрожащего на ветру Нормана и припустил за Кэлом, застегиваясь до подбородка.
Они отправились по следам – прямо в негостеприимную ночь.
Фонарный свет не мог развеять густую тьму. Далекая луна мутным глазом безразлично оглядывала долину, то и дело прячась за набегающими тенями облаков. Ветер бил по лодыжкам.
Следы уводили все дальше. Возможно, прочь из деревни – возможно, лес забирал свое. «Но она не твоя», – про себя сказал Кэл этому месту. Ветер вдали завизжал, словно смеясь в ответ.
Джемма уходила в темноту пустынной деревни.
Кэл весь превратился в слух, радуясь наконец, что рядом именно Доу. Тот бесшумной тенью следовал за его плечом, и только убегающий вперед луч фонарика выдавал его присутствие. Ветхие домишки, возвышаясь по бокам скелетами стен и крыш, тоже хранили полное молчание – только ветер продолжал бесноваться. Следы уводили по улице, затем – к широкой площадке прямо посреди перекрестка. Кэл посветил вперед, чувствуя ненависть к этому месту.
– Да ну твою же мать, – прошептал Доу, сплетая лучи от их фонарей на темном провале колодезного домика.