– Я могу…

– Конечно, ты можешь, милый. – Она согнула и разогнула кроссовок, но на Нормана так и не взглянула. – Сидеть тут. Нянчить Блайта. А можешь пойти вниз и помочь делу, особенно теперь, когда твои знания могут пригодиться. Там какая-то древняя чертовщина, а у нас нет никого, кто разбирался бы в древней чертовщине лучше, чем ты.

Она подняла глаза на Кэла.

– И ты знаешь, что я права.

С этим было глупо спорить. Она изъяснялась связно, была объективна и разложила ситуацию так, как разложил бы ее сам Кэл. Ни следа ночного приступа – деловитая Джемма с ее привычным приказным тоном, уверенная в собственной правоте.

– Я не стану стрелять в мальца, – совершенно серьезно сказала она. – Если ты волнуешься об этом, Махелона.

– Я могу остаться.

Это был Купер. Джемма оглянулась, но быстро и настороженно, словно не хотела смотреть на него слишком долго.

– Нет, – только и сказала она и, бросив кроссовок на пол, принялась запихивать в него ногу. – Забирай пацана и горе-экзорциста, Кэл. Я посторожу здесь. А Норману дадим заниматься тем, что у него выходит лучше всего, – думать, потому что только он здесь этим и занимается.

Кэл посмотрел на Доу, желая узнать его мнение. Тот тоже смотрел на Джемму, а когда перевел взгляд на Кэла, казалось, с его языка сорвется «одержимые нестабильны» или «то, что она звучит адекватно сейчас, не значит, что она будет адекватна, когда мы уйдем». Но вместо этого Доу мрачно пожал плечами.

– Аве Норман Эшли, – заключила Джемма.

Воспоминания о вчерашнем спуске были еще свежи в памяти.

Вот он перекидывает ноги, вот упирается в стенки колодца, находит опору. Фонарик, защелкнутый на шлевке джинсов, раскачивался, светя прямо вниз. Сайлас ожидал увидеть хотя бы отдаленные очертания дна – блики в водоносном слое или влажно блестящую гальку.

Но, кроме мглы, внизу не было ничего.

В этот раз тоже.

Мгла была дымной, объемной в раскачивающемся свете фонаря. Она обхватывала его ноги, и, несмотря на то что сейчас был день, Сайлас все равно почти не видел, куда спускался. Двигаться приходилось на ощупь. Пару раз фонарь упирался в складки куртки, и тогда темнота поглощала его полностью.

– Ну что там? – донеслось сверху далекое эхо голоса Эшли.

– Абсолютно неоптимистичное ничего, – сглотнув каменную пыль с языка, мрачно ответил он. Услышал его Эшли или нет – проблемы Эшли.