И Кэл не мог это предотвратить.
Оказалось, что не с любым врагом можно справиться хорошим ударом или пулей подходящего калибра. Не любого врага можно побороть силой, тактикой или хитростью.
И даже зная, что
«Это твоя вина».
Потому что Доу был прав.
33. Аве Норман Эшли
33. Аве Норман Эшли
Доу ошибался.
Осознание крутило нервы, распирало ее изнутри. Джемма знала, что ведет себя как припадочная, но теперь не могла успокоиться – на это не было сил.
Джемма молча остановилась над Блайтом, лежащим на краю кровати. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а затем Блайт прикрыл глаза, то ли возвращаясь к потревоженному сну, то ли делая вид, что спит. Не хотел разговаривать при нем?
Купер даже не обернулся, когда она вошла в комнату. Здесь были только он и Блайт, лежащий ничком на кровати. Спальня выходила окнами на северную сторону двора, и рассвет добирался к ней с опозданием: отсюда казалось, что на улице еще темно. Купер казался высокой темной тенью, застывшей у серого окна.
«Я тебе верю», – сказал Кэл. Может быть, он сам верил в то, что говорил; Кэл бы не смог врать ей в лицо. И дело не в том, что он не смог бы ее обмануть, – Кэл никогда не считал нужным врать.
Но на самом деле верил он не ей.
Она словно наяву видела, как он переменился бы, если бы она сказала ему, что Купер все это время был одержим. Как он выпрямился бы, медленно кивнул. Сказал бы: «Я тебя понял». На его лице бы это не отразилось – Кэл прекрасно умел держать лицо, когда хотел, – но в этот момент он окончательно бы уверился в том, что она одержима.
Внутри у Джеммы выли инстинкты, но она все равно постучала костяшками по каркасу кровати, привлекая внимание:
– Эй. Хочу попросить фотку.
– Что? – Не ожидая услышать именно это, Купер все же полуобернулся. Лицо застыло в удивленной маске, знакомой и незнакомой одновременно.