– Тысяча восемьсот семьдесят второго, – движения Блайта вмиг стали гораздо осторожнее. Руки замерли над книгой. – Возможно, это вообще одно из первых изданий. Стокер родился в сорок седьмом.

– Ты что, фанат? – Джемма не подала виду, что заинтересовалась сказанным, и продолжила вынимать увесистые тома. – Откуда такие подробности?

Он ничего не ответил и, только когда Джемма вернулась к креслу с внушительной стопкой книг в руках и встала над ним, понял, что она от него не отстанет.

– Мне кажется, вам будет трудно понять, – Блайт осторожно отложил книгу и принялся за следующую. – Это просто… национальное чувство. Он один из самых известных в мире писателей, и он ирландец. Мы трепетно относимся к таким вещам. Вы знали, что Че Гевара по бабушке ирландец из рода Линчей? Луи ле Броку. Генри Форд.

– Боно, – пожала плечами Джемма, подсовывая ему на колени верхнюю книгу из стопки. – Колин Фаррелл. Что? – Она ухмыльнулась на его взгляд. – Ты любишь своих ирландцев, а я своих.

Книга за книгой оказывались романами и рассказами – большей частью на ирландском. О большинстве из них Джемма слыхом не слыхивала. Иногда попадалась научная антропологическая литература, что укладывалось в то, что рассказал о Мойре Норман. Художественные книги они откладывали в одну стопку, все остальное – в другую. От Джеммы было мало толку, и она собиралась посадить за них Нормана, как только тот вернется: у него явно больше шансов найти здесь что-то полезное. Единственная польза, которую они могли отсюда вытянуть, – это возраст книг. После Стокера Джемма заставила Блайта открывать все, и каждая оказывалась напечатана не позже, чем в семидесятые годы девятнадцатого века.

– Мойре ведь не может быть столько лет, правда? – Блайт уставился на очередную заднюю страницу, желтую и ветхую. На этот раз в его голосе звучало почти испуганное сомнение. – Скорее всего, мистер Махелона прав, и деревня просто основана куда раньше, чем нам сказали…

Джемма плюхнулась на кровать напротив него, вытягивая ноги, и поправила:

– Людям не может быть столько лет.

На этот раз Блайт не выглядел задетым, скорее – задумчивым. И еще – встревоженным. Он снова посмотрел на книгу, затем оглядел комнату:

– Но вы бы знали, если бы Мойра оказалась не человеком.

Джемме снова пришлось его поправить:

– Ты бы знал. Магические существа чувствуют друг друга, как ты почувствовал Доу. Как Доу почувствовал тебя. – Они переглянулись. Может, дело было в том, что они провели вместе чертову прорву времени, или в том, что Блайт ни разу не вел себя не по-человечески, или, может, Джемма действительно начинала сходить с ума; в конце концов, она сама приняла решение здесь остаться. А может, это все были его чары – если честно, Джемме уже было плевать, у нее были проблемы куда серьезнее, чем магия энергетического вампира. И тем не менее она не чувствовала дискомфорта оттого, что обсуждала основы своей работы с Блайтом. – Нам же приходится полагаться на методички из базы данных: характеристики, отличительные черты, показатели приборов и оберегов. – Она отряхнула руки от пыли. – Нудятина, одним словом.