– Ну-ка, – пробормотал Махелона. – Подними повыше.

Эшли, взявшись за ручку лампы, поднял ее на вытянутой руке.

По стенам тоннеля, колеблясь в дрожащем огне лампы, шли призрачные фигуры – ряд за рядом, ряд за рядом, пока не пропадали там, куда не доставал свет. Образы, которые хлынули в пещеру, оказались тенями, падающими от тех самых углов и сколов на стенах: рукотворная иллюзия, созданная с умыслом.

Выбитые рукой неизвестного мастера сколы стен придавали каждой фигуре человекоподобный облик. Каждая из десятков теней занимала свое определенное место в последовательности и не сливалась с остальными.

Тоннель был полон призраков.

Подрагивающий голос Эшли произнес:

– Мы войдем в лабиринт, спускаясь все глубже, пока пути назад не останется.

Все фигуры по обеим стенам смотрели не прямо, а были повернуты в одну сторону неровными профилями. Все вместе. Целенаправленно. В одну сторону.

Сайлас переглянулся с Махелоной, тот с Эшли – взгляды сталкивались со взглядами, колесики догадок осязаемо крутились между ними, пока Махелона, подошедший к стене вплотную и дотронувшийся до тут же потемневшей от его тени фигуры рукой, не сказал:

– Ладно, – голос у него был уверенный. – Что ж. Лабиринт так лабиринт. Купер, это, кстати, ты сказал…

– Роген во сне, – закончил за него Купер, растерянно оглядываясь. – Да, мы говорили об этом. Очевидно. Про это место. Только вот…

Он посветил фонариком по направлению движения фигур – в глубь тоннеля, освещая очертания каменной арки, за которой в прошлый раз они нашли Роген. Темнота внутри клубилась пылью, напоминающей туман. И, несмотря на убедительную реальность, Сайласу вновь показалось, что там, во тьме, кто-то есть.

– Это был не я, – отразившись от стен тоннеля, эхо его голоса медленно оседало в воздухе. – А значит, про лабиринт ей сказал тот, кто все это время был у нее в голове.

В воцарившейся на несколько мгновений тишине, казалось, было слышно, как шевелятся спешащие во мрак тени на стенах. Но это, конечно, просто сгорал парафин в двухсотлетней лампе.

– Долго она протянет? – спросил Махелона у Эшли.

Тот дернулся, отдирая взгляд от ощерившегося темнотой прохода, и не сразу сообразил, о чем речь:

– Что?.. А. Где-то полчаса, думаю. Парафин сгорает быстрее, чем керосин. Нам хватит?

– Ну, – Махелона тоже направил фонарик в проход, – в зависимости от того, что нас там ждет.

Ширина арки позволяла заходить только по одному. Черный провал, поглощающий свет, не выглядел ни надежным, ни безопасным. В прошлый раз там была только Роген, но это не значит, что сейчас они здесь одни.