– Легенды часто привирают, – согласился Норман, – нельзя читать их буквально. Но всегда нужно вычленять ключевой сюжет: скорее всего, внутри, под слоями людских фантазий, кроется правдивое зерно.

– Ладно, но… – Киаран нахмурился, а затем нашелся: – В колодце каменная статуя, а не золотая. И при чем здесь Самайн? Эта история – просто очередное восхваление святого Патрика, и здесь не сказано, что она произошла на Самайн. А пикты? Вы сами сказали, пещере должно быть несколько тысяч лет. Патрик жил в пятом веке, мистер Эшли.

Киаран всего лишь реагировал так же, как реагировали десятки обычных людей до него: может, они и могли принять существование сверхъестественного, но, как только оказывалось, что их родной фольклор покоится на костях реально существующего зла, испытывали отторжение.

Норман осторожно провел по обложке пальцами, чувствуя рельефные края тисненого рисунка. Спираль отчетливо ощущалась под пальцами.

И кельты не были первыми, кто это придумал. Спирали начали появляться по всей Ирландии еще в мезолите, в докельтскую эпоху…

– Патрик разрушил то, что стояло до него, – поправил Норман. – Мы можем только предполагать, сколько лет тон… Киаран. Твои руки.

Дрожь пальцев превратилась в тряску, судорогой прошедшую по рукам Киарана. Тот, стремясь то ли скрыть, то ли прекратить это, попытался сжать руки в кулаки, но вышло плохо.

– Мне было лучше, – его голос окрасился неожиданно ярким злым отчаянием. Он схватил одной рукой другую, но те продолжали трястись. – Еще час назад. Еще час назад! Я чувствовал себя… нормально!

– Тихо, тихо. – Норман пересел к нему на кровать. Он без разрешения схватил его руки, растирая их сильными движениями, как при судорогах мышц. То, что он влез в чужое личное пространство, его сейчас не волновало. – Легче?

Киаран не ответил. Он побледнел и дышал тяжелее, чем раньше, но судорога спала, и тряска снова превратилась в легкую дрожь. Норман осторожно опустил его руки на покрывало.

– Спасибо, – пробормотал Киаран и с трудом сглотнул. – Извините.

– За что ты извиняешься? Прекрати немедленно, боже. Я принесу тебе…

В этот момент за стеной заговорили громче, наполняя комнату приглушенным шумом спора, в котором ярко выделялись голоса Джеммы и Доу. Норман почувствовал раздражение. То есть его книги тут бесполезны, но если Доу будет постоянно выводить ее из себя, то это отлично поможет делу!

– Не обращай на них внимания, – твердо сказал Норман. – Они занимаются полной ерундой.