35. Внутри уравнения

Ее пришлось связать.

Это было логичным. Правильным. Рациональным. По-другому поступить было нельзя, и решение приняли без разговоров – сразу. И тем не менее…

Пока Сайлас наблюдал, как Махелона накрепко стягивает ей руки за спиной; пока смотрел, как привязывает к стулу; пока лицо Эшли все теряло и теряло краски, а губы Махелоны сжимались все крепче, Сайлас тщетно пытался отыскать в своих действиях ту ошибку, из-за которой он все это допустил.

Его собственную оплошность, которая привела их к этим минутам.

Роген совсем не сопротивлялась: после выплеска ярости из нее словно вытащили скелет, оставив лишь обмякшую оболочку. Когда Махелона, бормоча успокаивающую нелепицу, сажал ее на стул и привязывал локти к спинке, ее голова безвольно моталась на шее.

Она все приговаривала:

– Безумие какое-то…

Даже когда Махелона вышел из комнаты, она не обратила внимания. Все сидела, уставившись в пол, словно не могла поверить в происходящее. А Сайлас стоял напротив ее стула – привалившись к кухонной тумбе, рассматривая ее совсем съехавшую набок шапку.

Не понимая, где облажался.

– Джемма. Ты… ты меня слышишь? Можешь со мной поговорить?

Это Эшли присел перед ней на колени, заглядывая в лицо. Голос его колебался, как на ветру, и был таким несчастным, что хотелось отвесить ему отрезвляющий подзатыльник. А еще больше – оттащить его за шкирку. Сайлас не раз видел, как одержимые, подпустив к себе поближе, нападали.

Но это Роген, почему-то заупрямился сам себе Сайлас. Это ведь все еще Роген и…

– Просто безумие, – повторила она, глядя в пол, а затем неожиданно пронзительно хихикнула. От этого смешка Сайлас едва не дернулся – таким неестественным он был.

Лицо Роген надломленно разошлось в кривой ухмылке, а затем она засмеялась:

– Двадцать шесть?.. Двадцать семь!