Он тяжело ссутулился в кресле. Густая ночь сделала его фигуру совсем сумрачной. Красный огонек в пальцах – сигарета – неподвижно замер у колена. Дым просто вился вверх, растворяясь в скудных полосах света.

Он не поднимал ее к лицу.

– Отвали от него, Доу, – буркнула Джемма. Голос у нее был сиплый, сорванный криком.

Она сидела в центре, отбрасывая длинную темную тень. Глаза у нее были закрыты, и она даже не пошевелилась, услышав, как кто-то входит в столовую. Не открыла глаз, будто была занята тем, что рассматривала что-то по ту сторону век, и не хотела, чтобы ее отвлекали.

Кэл двинулся вокруг, пока не остановился напротив нее, возле окна. Мысли, которые он отгонял, больше не могли никуда деться: некуда им было переключиться, не получалось больше дистанцироваться, чтобы обдумать все хладнокровно.

Джемма открыла глаза – прямо на него. Красные трещины на пожелтевших белках. Карие радужки, темные, почти черные. Потемневшие веки. Тени раскрасили и ее лицо, но в остальном это было то же самое лицо, которое Кэл привык видеть каждый день последние несколько лет. Не было на нем того рокового изменения, когда, оглядываясь, ты не понимал, как родной облик мог превратиться в личину незнакомца.

– Как ты? – спросил он.

Вместо ответа она сказала:

– Человек, которого мы достали из-под шахты, – это уже не Купер, – голос совсем сорвался на хрип. – Оно уже поглотило его, Кэл.

Краем глаза Кэл видел, как Доу поднял к нему голову, но не повернулся. Продолжал смотреть на Джемму,

– И оно проникло сюда вместе с нами, – сказала она.

В ее голосе было столько непоколебимой уверенности, словно она говорила об уже свершившемся факте. Словно знала наверняка. И ни капли не сомневалась в своей правоте.

– Расскажи мне, – попросил Кэл. – Почему ты так думаешь?

И она рассказала.

Она говорила, говорила и говорила, и ее осипший голос скрипел в тишине комнаты, выворачивая наизнанку каждый прожитый в этой деревне день. Искажал факты. Находил смыслы там, где их не было. В ее реальности не она была одержима – а Купер. В ее реальности демон жил не внутри ее головы, а снаружи.

Когда Джемма закончила, ее голос сипел из последних сил. Кэл поднес к ее рту чашку с водой и, пока она жадно пила, спросил:

– Почему ты не сказала мне раньше?

Джемма отклонилась назад, облизывая губы. И горько ухмыльнулась:

– А вопросы все тупее и тупее.

«Скажи ты раньше, я бы хоть обдумал твои слова», – мог бы заметить Кэл. До того как стало ясно, что ты…