Норман кивнул. Ее глаза бледнели.
– Патрик зажег пасхальные свечи раньше, чем загорелись священные костры Белтейна, – шептала она. – Патрик был так глуп, так ослеплен своей силой… Патрик разбил первый круг. Но они об этом позаботились. Они знали, что один круг никогда
Она дышала ему в лицо зимним ветром.
– Второй круг разбили мы.
– Он довольно долго там стоит, – сказал сбоку голос Доу. – И думает, видимо, что его не замечают.
Взгляд лже-Купера дернулся от Джеммы к спине Доу. Тот так и не обернулся – стоял, вытирая нож, лицом к окну. Облегчение волной скатилось по плечам: эти долгие мгновения, пока лже-Купер смотрел на нее немигающим взглядом, Джемма думала, что реальность снова дает крен и только она его видит.
– Ну… Вас вряд ли удастся обмануть.
Это сказал лже-Купер, обращаясь к Доу. Впрочем, кажется, тот и не думал оборачиваться. Только спросил:
– Почему ты вернулся один?
Действительно. Почему?
– Мы… мы повздорили. Моя вина. И, видимо, Махелона решил искать вампира сам. – Лже-Купер хмуро глянул себе за спину, будто что-то искал и не находил. – Перед лесом мы договорились встретиться здесь, если разделимся и… Я думал, они с Эшли уже здесь. Это было довольно давно.
В животе, там, под режущей болью от ран, начал сворачиваться напряженный клубок тревоги.
– Не понимаю, – пробормотал лже-Купер, делая недоуменную физиономию. Вышло у него плохо и до жуткого комично. – Почему их еще нет…
Она представила, как лже-Купер убивает сначала Кэла, потом Нормана. Красная кровь и чернота на белом снегу. И был он черным…
– Махелона оставил тебя одного?
Кровь запульсировала в ушах.