– Я думаю, ты умираешь не из-за Купера. А из-за Джеммы.

– Чт… Что?

– То, что мучит Джемму, использует Купера как спусковой крючок, – пояснил Кэл, снова толкая его вперед. – Как только мы достали парня из пещеры, этот… Дух перешел в активную фазу, чтобы довести Джемму до ручки. А когда он вошел в активную фазу – это отразилось и на тебе. Как и той ночью в лесу, когда тебя приложило сильнее, чем всех нас. То же самое.

– Но… – растерялся Киаран. – Она сказала…

– Одержимые могут быть очень убедительны, Доу ведь предупреждал.

Особенно если этот одержимый – Джемма.

– Я…

– Ты вчерашний подросток, которого затащили в мир, к которому он не готов, – Кэл наконец сказал это вслух. – Я сорвался на тебе, но случившееся – моя ответственность. Я не буду убивать тебя за свою же ошибку. Но на этом все.

На сей раз взгляд не был злым и обвиняющим – Киаран всматривался в его лицо растерянно, словно искал там что-то. Кэл не знал, что именно, но не был уверен, что хотел, чтобы Киаран это нашел. Именно поэтому он собрался продолжить путь – на этот раз снова вниз, преодолевая бурелом, – но, когда потянул Киарана за собой, почувствовал сопротивление.

– Это работает в обе стороны, мистер Махелона, – сказал тот, когда Кэл обернулся.

– Ты можешь говорить на ходу?

Но Киаран не сдвинулся с места, и Кэл вздохнул. Если бы он хотел, он мог бы перекинуть мальчишку через плечо и потащить силой, но толку-то. Киаран был упрямым и цепким, словно клещ.

– Что, – спросил он, – что работает в обе стороны?

– Самообман, – ответил Киаран. – Неосознанно подтягивать факты под единственную теорию, которая кажется вам самой здравой. Кэлу понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, о чем он.

– Причиной может быть миз Роген, – пояснил Киаран. – Но также и мистер Купер. Пятьдесят на пятьдесят. Нет ни одного факта, который стопроцентно указывал бы на то, чья теория верна.

И закончил:

– Любой из вас может оказаться прав.

– Мы заслужили это наказание. Все, кроме Брадана. Мне нужно было его спасти. Надо было выйти на улицу и выстрелить в него – тогда бы он не оказался там, внизу. Он бы просто умер, мой мальчик. Мой глупый внук.