– Прошу тебя, – с трудом произнесла Гас, – просто поговори со мной.

Мелани бросила свою тележку и пошла к выходу из магазина.

Неожиданно Джордан встал из-за стола в небольшой комнате для переговоров и с силой поднял оконную раму, открыв окно. Разумеется, снаружи была решетка, но в помещение ворвался прохладный ветерок. Крис с улыбкой подошел к окну:

– Пытаетесь помочь мне вырваться отсюда?

– Нет, – ответил Джордан. – Пытаюсь спасти нас от духоты. – Он вытер лоб рукавом. – Хотел бы взглянуть на счета за отопление здесь.

Крис сплел руки на животе:

– Привыкаешь к этому.

Джордан окинул его взглядом.

– Видимо, приходится привыкать, – сказал он, прижимая ладонями стопку бумаг.

Они уже три часа занимались документами, представленными суду офисом генерального прокурора штата. Так долго Крис еще не находился за пределами своей камеры. Он ждал следующего вопроса Джордана, рассеянно пробегая глазами по корешкам книг, содержащих свод законов Нью-Гэмпшира, для удобства приходящих адвокатов расставленных на металлической тележке.

Придя к нему утром, Джордан почти сразу сообщил Крису, что стратегия защиты будет основана на версии двойного самоубийства, не доведенного до конца, а также что тот не будет давать свидетельские показания в свою защиту. Это единственный путь, настаивал Джордан, выиграть дело.

– Как же так? – во второй раз спросил Крис. – По телику обвиняемый всегда дает показания.

– Боже правый! – пробормотал Джордан. – Мы опять о том же? Потому что на телевидении присяжные говорят то, что написано в сценарии. В реальной жизни все значительно менее определенно.

Крис поджал губы:

– Я говорил вам, что у меня не было тяги к самоубийству.

– В том-то и дело. Вот почему ты не будешь давать показания. Чтобы тебя оправдали, я могу говорить суду что угодно, а ты не можешь. Если я выставлю тебя в качестве свидетеля, тебе придется сказать присяжным, что ты не собирался себя убивать, и это ослабит защиту.

– Но это правда, – настаивал Крис.

Джордан ущипнул себя за переносицу.

– Это не правда, Крис. Здесь нет единой правды. Есть только то, что случилось, с точки зрения твоего восприятия. Если я не выставлю тебя свидетелем, то буду излагать свою мысль о том, что случилось. И не стану спрашивать о твоих мыслях.