– Ну и что? – мрачно спросил Крис. – Могла бы приехать до этого.

– На самом деле у меня была предварительная договоренность о другой встрече.

Предварительная договоренность? Крис нахмурился, поникнув еще больше. Что это, по ее мнению, какой-то салон девятнадцатого века? Какая к черту предварительная договоренность?! Разве она может быть важнее встречи с сыном, гниющим в тюрьме?

– Крис, – мать приложила ладонь к его лбу, – ты все еще болен?

Он уклонился от ее ладони:

– Я в порядке.

– Непохоже, судя по твоему поведению.

– Ах, серьезно? Как я должен себя вести, если застрял в тюрьме еще на три месяца, а потом присяжные потребуют, чтобы меня заперли здесь до конца моей жизни?

– Так дело в этом? – спросила Гас. – Ты нервничаешь из-за суда? Потому что могу тебе сказать…

– Что, мама? Что ты можешь мне сказать? – Он в раздражении отвернулся. – Абсолютно ничего.

– Знаешь, мы с Майклом считаем, у Джордана есть очень хорошие шансы.

Крис откровенно рассмеялся:

– Я обязательно прислушаюсь к Майклу. Скорбящий отец жертвы.

– Ты не имеешь права так говорить! Он изо всех сил старается помочь тебе. Ты должен быть ему благодарен.

– За то, что в первую очередь выдвигает обвинения против меня?

– Он не имеет к этому никакого отношения. Это суд штата, а не Голды.

– Господи, мама! – воскликнул ошарашенный Крис. – На чьей ты стороне?

Гас несколько мгновений пристально смотрела на него.

– На твоей, – наконец ответила она. – А вот Майкл все-таки решил, что выступит свидетелем защиты, что весьма хорошо.

– Он тебе сам об этом сказал? – со сдержанным оптимизмом спросил Крис.