– Извините меня, пожалуйста! – Она наклонилась к Кейт и, целуя дочь, добавила: – С днем рождения, милая. Джеймс… – кивнула она мужу, усаживаясь на стул, затем обратилась к официанту: – Мне просто воды, пожалуйста. Я не голодна.

– Как ты можешь быть не голодной? – спросил Джеймс. – Сейчас время ланча.

Гас посмотрела на свои колени и небрежно ответила:

– По пути сюда я кое-что перехватила. А теперь, – она улыбнулась Кейт, – скажи мне, что чувствует человек в пятнадцать лет?

– Папа говорит, – просияла Кейт, – я могу проколоть себе уши, если ты не возражаешь. Сегодня. После ланча.

– Потрясающая идея! – повернувшись к Джеймсу, сказала Гас. – Сможешь отвезти ее?

Поначалу он не услышал вопроса Гас, потому что принюхивался к запахам, которые принесла с собой в душный зал его жена: свежий запах снега, яблочный аромат ее кондиционера для волос и стойкий аромат духов. Но было что-то еще, что-то глубинное, горячее, чему он не мог подыскать названия… Что это?

– Сможешь? – переспросила Гас.

– Что смогу?

– Отвезти Кейт к ювелиру. Ее уши. – Гас потеребила мочки собственных ушей, и у нее порозовело лицо. – Я… Ну, не смогу. Снова собираюсь к Крису.

– Ты только что там была, – заметил Джеймс.

Он не поверил собственным глазам, увидев, как запылали щеки Гас.

– У них сегодня дополнительные часы для посещения, – разглаживая салфетку на коленях, ответила она. – Я сказала Крису, что снова увижусь с ним.

Вздохнув, Джеймс сказал Кейт:

– После ланча мы поедем в ювелирный магазин.

Потом повернулся к жене, намереваясь спросить, зачем она проделала весь этот путь до ресторана, раз уж сразу собиралась назад, но его вновь остановил этот запах. После визитов к Крису от нее всегда пахло тюремной затхлостью. Этот запах оставался на одежде и коже, пока не отмывался дочиста. Она сказала, что навещала сегодня Криса, но этого запаха не было. А вместо него было что-то другое – какой-то необычный элемент, в котором Джеймс неожиданно распознал сладкий горячий запах лжи.

Крис ссутулился на стуле, стараясь не злиться на мать, но у него ничего не получалось. Дело не в том, что он очень ждал ее посещений – он пытался относиться к ним как можно более безразлично, потому что если не накручивать себя, то остальные дни не казались такими уж скверными. Но все же сегодня он оставался в своей камере в 10:45 – она обычно приходила в это время – и все ждал и ждал, пока около двух часов ему не велели спуститься вниз.

– Что с тобой стряслось? – пробубнил он.

– Прости, – извинилась мать. – Мы возили Кейт на праздничный ланч.