– Я не эксперт… – начала Ким.

– Понятно, – прервала ее Барри. – Но будьте уверены, защита уже нашла такового. Но все же хочу спросить: вы, как учитель рисования, спрашивали ее, почему она нарисовала нечто столь тревожащее?

– Я говорила ей, что эта картина сильно отличается от ее обычных работ. И она ответила, что в тот момент ей хотелось написать что-то подобное.

Барри принялась вышагивать взад-вперед перед свидетельским местом:

– Случается ли художникам пробовать разные техники и стили?

– Ну да.

– Эмили когда-нибудь пробовала лепить?

– Однажды – недолго, в десятом классе.

– А гончарное дело?

– Немного.

Барри ободряюще кивнула:

– А как насчет акварели?

– Да, но она предпочитала масло.

– Однако время от времени Эмили создавала необычное для себя полотно?

– Конечно.

Барри медленно подошла к изображению черепа:

– Миз Кенли, когда Эмили впервые попробовала акварель, вы заметили что-то новое в ее поведении?

– Нет.

– В тот раз, когда она обратилась к лепке, изменилось ли что-то в ее поведении?

– Нет.