Барри подошла к присяжным:

– Если мы сейчас поверим Крису, то как установить границу дозволенного? В особенности когда жертвы нет в живых и она не может свидетельствовать. Честное слово, у нас по улицам будут бродить преступники, уверяя нас, что их жертвы умоляли их убить себя. – Она указала на свидетельское место. – Там сидел Крис Харт, который рассказал вам, что взял револьвер, приставил его к голове Эмили и застрелил ее. Не важно, что там еще происходило вокруг – эмоции, психологическая белиберда, замешательство, – случилось именно это. Вот ваша правда. Вам предстоит признать Криса Харта виновным, если смерть Эмили Голд была прямым результатом его действий. Если эти действия были спланированы, предумышленны и сознательны. Итак… вы теперь знаете, как квалифицируются действия Криса Харта, верно? – Барри пересекла зал суда, на ходу перечисляя пункты. – Потому что он мог убрать револьвер. Потому что мог в любое время уйти. Потому что он не был обязан застрелить Эмили Голд. – Она остановилась у стола с вещдоками и подняла орудие убийства. – В конце концов, дамы и господа, никто не приставлял револьвер к голове Криса.

К шести часам вечера присяжные еще не вынесли вердикт. Криса отправили на ночь обратно в тюрьму. Он сбросил с себя одежду и залез под одеяло, отказавшись от обеда, отказавшись говорить с заключенными, колотившими по прутьям его решетки.

В голове у него засела одна мысль – то, о чем не упоминали ни Джордан Макафи, ни Барри Дилейни. Может быть, для них это не было важным. Сам Крис подумал об этом, лишь когда Джордан пробудил его воспоминания о том вечере. И это имело отношение к Эмили.

Она любила его. Он это знал, никогда в этом не сомневался. Но она также попросила его убить себя.

Если любишь человека, не станешь возлагать на него подобное бремя на всю оставшуюся жизнь.

Крис тогда очень страдал, решив, что любить Эмили – значит отпустить ее, если она действительно этого хочет. Но Эмили была такой эгоистичной, она не оставила ему выбора. Она навечно привязала его к себе – с чувством стыда и вины, с болью.

Шум от драки заключенных этажом ниже и звон ключей надзирателя заглушили ярость, нараставшую и ревевшую в ушах Криса. В тот момент он очень злился на Эмили за то, что она так с ним обошлась. За то, что ставила свои желания выше его, в то время как он делал противоположное.

За то, что на семь месяцев засадила его в эту вонючую дыру, из которой он никогда не выберется. За то, что не сказала ему о ребенке. За то, что оставила его. За то, что погубила его жизнь.