Сложив кончики пальцев, Джордан пожал плечами:

– Не важно.

Селена вздохнула и заставила его встать:

– Пора ехать домой. Завтра рано вставать.

А потом, посреди ресторана, она взяла Джордана за уши и осторожно притянула к себе его голову, чтобы поцеловать. Она плотно прижалась губами к его рту, без труда просунув язык между его губами. К тому моменту, как Селена оторвалась от него, он начал задыхаться.

– Зачем ты это сделала? – спросил он.

Она похлопала его по щеке:

– Просто хотела, чтобы ты зациклился на чем-нибудь другом, – и повернулась, а он пошел за ней следом.

К девяти часам Харты были готовы ложиться спать. Гас не придумала ничего лучше, чтобы утро наступило быстрее. Она выключила свет и подождала, когда Джеймс выйдет из ванной. Пока Джеймс забирался под одеяло, матрас скрипел и проминался под ним. Гас отвернула от него голову, глядя в окно, на тонкий серп месяца. Когда луна станет полной, ее первенец будет отбывать пожизненный срок в тюрьме штата.

Она понимала, почему Крис прервал ее свидетельские показания, как понимала и то, какой у нее был тогда жалкий вид. Сын был не в силах смотреть на нее, когда каждая новая ложь раскалывала ее сердце, как комплект русских матрешек, все уменьшающихся в размере, пока внутри не оставалось уже ничего. Крис никогда не мог видеть страдания любимых людей.

Вот почему он застрелил Эмили.

Должно быть, Гас издала какой-то звук, непроизвольный всхлип, потому что Джеймс вдруг привлек ее к себе. Гас прильнула к его теплому телу, обхватив его руками.

Ей хотелось прильнуть еще ближе, забраться ему под кожу, стать его частью, чтобы избавиться от собственных мыслей, собственных тревог. Ей захотелось его силы. Она поцеловала его, осыпала поцелуями его шею, прижимаясь к нему всем телом.

Кровать, вся комната были раскалены. Гас и Джеймс терлись друг о друга, стремясь соединиться. Через несколько мгновений Джеймс вошел в Гас, и она обвилась вокруг него. В голове у нее была блаженная благословенная пустота.

Когда все было кончено, Джеймс принялся гладить ее вспотевшую спину.

– Ты помнишь, – прошептала она, – ту ночь, когда мы его зачали?

Уткнувшись в волосы Гас, он кивнул.

– Я тогда это поняла, – пробормотала она. – Почувствовала, что этот раз отличается от других. Словно ты отдал себя мне, чтобы я удержала это в себе.

Джеймс крепче обнял ее: