Потом Леннокс вернулся в библиотеку, чтобы взять один из ножей, и попробовал просунуть в щель нож для бумаг. Он не стал бросать его вниз, но зато они убедились: нож, очень тонкий, плоский, мог из ниши-тайничка вывалиться в смежный дымоход, идущий от камина с первого этажа.

Инспектор Годдард пробовал просто колотить по стене в надежде, что нож, куда бы он ни завалился или ни воткнулся, выпадет, но безрезультатно.

Наконец явились Уилсон с Аткинсоном. Миссис Пайк, Мэри и Бетт, вторая горничная, тем временем сворачивали ковры и накрывали диваны и кресла, чтобы уберечь их от пыли. Дэвиду как будто было всё равно, что полиция собиралась разрушить стену в его библиотеке. Он стоял напротив камина, сложив руки на груди и, Айрис казалось, изо всех сил хотел, чтобы догадка про нож оказалась ошибкой.

Наконец поставили стремянку, и Уилсон забрался на неё с молотком и зубилом в руках.

– Таких обоев больше нигде не найти, – посетовал Уилсон, проводя пальцами по плотной шелковистой ткани с золотистыми узорами. – Давайте аккуратно снимем.

– Ломайте, – только и сказал Дэвид.

Обои были не такой уж большой потерей, учитывая, что если бы труба проходила чуть левее, то пришлось бы снимать огромный мраморный барельеф, а если чуть правее, – то деревянные стенные панели.

Несколько первых ударов просто оставляли небольшие выбоины. Четвёртый удар проделал наконец дыру в стене, и из камина вылетело облако золы и кирпичной пыли.

Уилсон ударил ещё пару раз, расширяя отверстие кверху, и в дымоход провалилось сразу несколько кирпичей.

Миссис Пайк при каждом ударе вздрагивала, а у Айрис тоже замирало сердце. Ведь если она ошиблась…

Уилсон разорвал провисшие обои и перешёл на ступеньку выше. Он ударил ещё раз, снова вниз полетел камень, но на этот раз все услышали ещё и звон.

– Хватит! – крикнул Годдард и подбежал к камину.

Миссис Пайк оглушительно чихнула.

Леннокс подал инспектору кочергу, и тот стал сдвигать насыпавшиеся сверху обломки.

Потом он отложил кочергу и достал из кармана носовой платок. Им он взял что-то, лежавшее между камней, приблизил к лицу и сдул пыль.

– Это он, – сказал Годдард и развернулся так, чтобы все видели, что лежало на платке.

Нож-птица с синим глазом и сколом на лезвии.

Если бы у кого-то были сомнения в том, что именно этот нож был орудием убийства, они бы развеялись сейчас.

И на лезвии, и на рукояти были чёрные разводы и пятна. Потемневшая за шесть лет кровь.

Айрис даже показалось, что в одном месте был хорошо различимый отпечаток пальца.