– Пожалуйста, не надо, – шепчет она в ужасе. – Если убежишь, он обвинит меня.

Инстинкт призывает бежать, но логика подсказывает: шансы выбраться нулевые. Скорее всего, дверь заперта, и бросаться на нее бесполезно. Я подавляю секундное желание всё-таки попробовать и киваю Брайони. Она еле заметно благодарно улыбается и ведет меня в дверь слева. В гостиной стоят три узорчатых дивана с обивкой теплых оттенков, дорогая мебель из темного дерева и камин – такой огромный, что я могу поместиться в нем во весь рост.

Брайони берет меня под локоть и ведет в другую дверь. Три стены из четырех занимают книжные полки от пола до потолка, рядом выдвижная лестница. Я никогда не видела столько книг не в публичной библиотеке. Между книгами в твердых переплетах на полках повсюду безделушки: глобус, мраморный бюст, латунные подсвечники. На арочном окне еще одна решетка, много мебели из красного дерева, каменный камин. В центре вокруг журнального столика – два темно-синих кресла и трехместный диван. В углу – заставленная бутылками барная тележка, за ней еще одна дверь.

Брайони велит сесть в кресло. Я неохотно подчиняюсь. Она опускается на колени.

– Что ты делаешь? – быстро спрашиваю я.

– Это кабельная стяжка, – Брайони вытаскивает ее из кармана платья.

Я вскакиваю. Брайони выглядит испуганной и тоже поднимается.

– Сядь, – резко шепчет она. – Ты сама согласилась.

– Я согласилась прийти сюда, чтобы встретиться с сестрой. И даже имела глупость согласиться на наручники. Но меня не предупреждали о привязывании к креслу.

– Ну, у меня не оказалось при себе документа с правилами и условиями, который можно дать тебе на подпись, – огрызается она и потирает лоб, словно от головной боли. – Если откажешься, придет Хит и уведет тебя обратно. Я думала, ты хотела увидеть Оливию.

– Да, хочу.

Ее терпение напоминает изношенный ковер, и мой отказ «подчиняться» делает его еще тоньше. Если у меня всё равно связаны руки, то какая разница, если свяжут и ноги? Я не могу провести в этом доме еще одну ночь, не увидев сестру. Делаю пару глубоких вдохов и послушно опускаюсь в кресло.

Брайони облегченно вздыхает, затягивает стяжку и встает.

– Постарайся его не злить, – тихо предупреждает она. – Добром это не кончится.

Эти слова еще звучат в ушах, когда она закрывает за собой дверь. Я тут же дергаю руками в наручниках, но металл врезается в запястья. Мысли качаются, как маятник: от предвкушения встречи с сестрой до планов побега. Пока я раздумываю, смогу ли подтащить кресло к окну и протянуть руку достаточно высоко, чтобы разбить его, открывается дверь библиотеки.