– Почему ты так решила?
– Ему снятся кошмары. Он зовет ее, а когда просыпается, прижимается ко мне и рыдает, как ребенок. А иногда, когда слишком много выпьет или приходит в себя после ночного кошмара, называет меня Элинор. Неудивительно, что он выбрал нас – мы на нее похожи.
– Мы? Ты про себя и Оливию?
Она кивает:
– По всему дому развешаны ее фотографии. – Брайони наклоняется ко мне и продолжает, понизив голос: – Похоже, они были друг к другу ближе, чем должны быть брат с сестрой.
Меня скручивает от отвращения, а потом накрывает волной страха:
– Он может убить меня. Любую из нас.
– Он изо всех сил старается себя контролировать. И будет злиться на себя из-за того, что на тебя набросился.
– Как думаешь, почему он коллекционирует девушек, похожих на сестру?
– Думаю, сожалеет, что убил ее. А благодаря нам он искупает грех или даже убеждает себя, что способен любить кого-то, не губя.
Когда он спас меня из-под машины, то сказал, что некоторые люди не могут любить, не разрушая самое дорогое. Брайони права –
Вчера вечером я разозлила его, и он сорвался. Брайони и Оливия попали сюда совсем девочками. Юными и неопытными, впервые оказавшимися один на один со взрослым мужчиной. Он не привык иметь дело со взрослыми женщинами, у которых есть жизненный опыт. Вчера вечером он дал мне пощечину, а завтра может избить до смерти. Я должна сбежать. Спасти всех нас из Ледбери-холла.
– У тебя есть доступ на кухню? – спрашиваю я, рассматривая тарелку с едой на коленях. – К ножам, вилкам? Что можно использовать как оружие?
Брайони отправляет в рот ломтик манго и задумчиво жует:
– Нет. Готовит Оливия. Но он запретил ей заходить к тебе. Сегодня она дала поднос с завтраками и велела проследить, чтобы ты что-нибудь съела. Моя комната рядом с твоей.
Я опускаю ложку:
– Твоя комната не закрывается? Мы могли бы сбежать?
– Оливия закрывает ее за мной на засов. Но даже если бы дверь была настежь, другие двери в доме заперты. Ты сможешь только пробежать по коридору и спуститься по лестнице к входу.
– Где тоже заперто…