– Что ты не стал бы оставлять след, который приведет к тебе? – подхватываю я, но ответа и не дожидаюсь. – Да. Знаю, но при этом и не сомневаюсь, что ты способен убить. Потому что, нравится тебе это или нет, я тоже тебя знаю. Лучше, чем любой из нас готов признать.

– И все же в какой-то момент ты убедила себя, что я настолько глуп, чтобы убить людей Романо. – Кейн не дает мне времени опровергнуть это утверждение, сразу же продолжив: – И ты не пришла ко мне по поводу этих записок. Другими словами, тот, кто оставляет тебе эти записки, преуспел в том, чтобы разделить нас.

– Для выпускника Йельского университета ты, может, и неглуп, но предпочитаешь прикидываться дурачком. Эти записки меня ничуть не напугали и уж тем более не разделили нас. Это сделал мой значок.

– У тебя всегда был значок.

– А ты не всегда управлял картелем. Это делал твой отец.

– Я и сейчас им не управляю.

– Прошлым вечером ты подразумевал другое, – говорю я.

– Хватит уже уклоняться от темы. Расскажи мне про эти записки, Лайла.

– И это говорит настоящий король уклонения… Все началось в тот вечер, когда я приехала. Я была на пляже, а когда вернулась домой, кто-то плеснул на раздвижную стеклянную дверь каким-то веществом, похожим на кровь, и оставил записку. И понеслось.

– Все это выглядит как-то по-дилетантски, чуть ли не по-подростковому.

– И это может означать, что этот человек хочет, чтобы я его недооценивала. Или же он просто сумасшедший.

– Или и в самом деле дилетант и подросток.

– Возможно. Хотя лично я в этом сомневаюсь. Ты когда-нибудь видел записки, которые Сын Сэма [21] оставлял на местах своих убийств? Они были написаны детским почерком, и одна из них гласила примерно следующее: «А сейчас я говорю: до свидания и спокойной ночи. Полиция: побойся моих слов. Я вернусь! Я вернусь! И узнаете меня – бах, бах, бах, бах, бах – ах!»

Я делаю паузу, чтобы уточнить:

– Он и в самом деле написал «ах». И подписался: «Ваш в убийстве, мистер Монстр». Его жертв, – продолжаю я, – включая и выживших, было около двадцати.

– Ты хочешь сказать мне, что считаешь этого человека склонным к насилию.

– Я хочу сказать, что не бывает двух одинаковых убийц. Только потому, что он или она – не тот тип убийцы, которого ты понимаешь, не делает их не убийцами. И больше того: поведение, подобное подростковому, не обязательно исключает склонность к насилию. Итог, Кейн: этот человек знает наш секрет. А если он знает, то, скорее всего, знает и кто-то другой.

– А значит, нам нужно знать две вещи: кто именно знает и что они планируют сделать, чтобы использовать это против нас. Потому что иначе не вижу смысла подначивать тебя.