XLIV

Малахов курган

Дедушка Перепетуй уже три месяца жил в Одессе у сына. В Одессе было спокойно, неприятель там больше не появлялся.

Каждое утро дедушка в одном жилете, без сюртука, выходил на терраску к утреннему чаю. Дедушка пил чай медленно, по-стариковски. Не успевал он еще и с первой чашкой управиться, как Михаил, сын дедушки Перепетуя, срывался с места и убегал в порт на работу. Жена Михаила, Настюша, прихватив с собой камышовую корзинку, отправлялась на рынок. А внучек дедушки Перепетуя, Павлушенька, возился в куче песку на заросшем травою дворике. Дедушка оставался на терраске один, один со своей зеленой тетрадью.

Скоро уж и она, зеленая тетрадь, должна была кончиться у дедушки вся: столько за последний год было событий, а дедушка вел свою летопись великих дел аккуратно, не пропуская ничего. По дедушкиной зеленой тетради можно было проследить весь ход этой войны, начиная с нападения турок на Николаевский пост и уничтожения турецкого флота при Синопе.

Дедушка своим старинным слогом подробно описал, как злодейски бомбардировали англо-французы Одессу, как вторглись они потом в Крым близ Евпатории и как незадачливые царские генералы проиграли сражение на Альме. «Впрочем, — писал дедушка, — торжеству неприятеля способствовали превосходство его в людях и вооружении. Так что после Альмы напал на светлейшего князя Меншикова великий страх. Убоясь быть отрезанным с армиею своею от коренной России, вывел он свои войска из Севастополя к Бахчисараю. Но одумался и вернулся в Севастополь, перехитрив Неприятеля: направил его на Южную сторону, а там Корниловым, Нахимовым и Тотлебеном была к тому времени построена непреоборимая линия обороны».

Вслед за этим дедушка описал захват англичанами Балаклавы и как капитан Стаматин с одной инвалидной ротой отражал натиск целой армии. «Ветхий старец сей не посрамил русского имени, — писал дедушка Перепетуй о капитане Стаматине. — Ныне, излечася от многих контузий и потрясений, проживает, всеми чтимый, в городе Симферополе на покое».

После этого дедушка исписал не одну страницу, рассказывая о жестоких бомбардировках Севастополя и как с каждым днем все больше разрушалась Корабельная слободка. «Чтобы заставить неприятеля снять осаду, — писал дедушка, — были у нас с ним сражения и за пределами Севастополя: были бои при Балаклаве, и на Инкермане, и на Черной речке, не повлекшие, однако, за собой достижения цели. Но на Кавказском театре войны мы перешли турецкую границу и вошли в город Баязет, а могучую крепость Карс взяли в тесную блокаду. Начальником же сей крепости Карс будто бы Вассиф-паша, но подлинно известно, что командирствует во всем англичанин Вильямс».