Большую часть палубы заволокло дымом. Все уставились на то, что осталось от стула, в середине которого образовалось большое круглое пятно.

От самого Эдуардо Родриго Муньеко остались только туфли.

Женщины ахнули, кто-то потерял сознание, мужчины дружно перекрестились.

– Такова традиция, – вздохнул капитан пиратов и пожал плечами.

Тут он наконец заметил Тома, все еще сидевшего на палубе.

– А другая традиция, – проворчал капитан, – состоит в том, что все должны вставать в присутствии Ч. У. Булля.

Очнувшись, Том увидел, что лежит на средней палубе вместе с такими же, как он, подростками. Он не помнил, как потерял сознание: капитан пиратов обратился к нему, и потом померк свет.

Том посмотрел на Бото, который сидел спиной к бочке и чинил порванную тряпичную куклу.

– Что случилось? – прошептал он.

– А, да просто дырка, – отозвался Бото и улыбнулся кукле.

– В судне или у нас в башке? – проворчал Том.

– Некоторые спустили шлюпки на воду, – сказал Бото, – и покинули корабль. Думаю, почти вся команда.

– Что с Теодорой?

– Не могу сказать, быть может, она тоже в лодке. Наверное, пираты подожгут корабль.

Том вскочил на ноги и констатировал, что ветер переменился и усилился. Брамселя как не бывало, но грот и бом-брамсель уцелели, равно как и фок, и топсель.

– Если бы нам только удалось поднять якорь, – задумчиво пробормотал Бото.

– Для поднятия якоря требуется пять человек, – заметил Том.

– Можно разрубить якорный канат, – предложил Бото.

– Зачем нам разрубать его, Ньо Бото?