Но. сев за это интервью, я понял, что все-таки кое-что забыл, и очень расстроился. Лишний раз не полетищь в Мюнхен. Выручила журналистка Анжелика Васильева, сумевшая побеседовать с Махлисом в тот самый первый его приезд в Москву. Она предоставила в мое распоряжение свои записи.

Кстати, по отношению к Махлису, человеку, как мне, во всяком случае, показалось, честнейшему и безобидному, лишенному всяких экстремистских побуждений, у нас продолжаются какие-то странные манипуляции. То его снова не впускают в Москву, к собственным живым родителям, то распускают слухи, что он арестован. И даже хваленый распрекласный «Огонек» ставит вето на интервью с этим человеком.

Так кто же он. Леонид Махлис?

— Ты берешь у меня интервью. Для меня это весьма необычно. До сих пор меня интервьюировали только следователи КГБ, отбирая при этом подписки о неразглашении. Естественно, это было, когда я жил в СССР. Правда, и после моего отъезда КГБ внес значительный вклад в популяризацию моей скромной персоны. Начиная примерно с семьдесят седьмого года мое имя регулярно мелькало на страницах советской прессы.

Я иногда жалею, что никто не взял у меня интервью двумя десятилетиями раньше, когда я покидал страну. Мне было о чем рассказать. Вообще, вместо заполнения многочисленных анкет следовало бы у каждого отъезжающего брать интервью и публиковать его. Людям легче было бы понять, что такое эмиграция, кто в ней повинен, что СССР — это страна внутренних эмигрантов, что патриотизм — это не улица с односторонним движением. Но отвечать на такие вопросы мне впервые пришлось уже после приезда в Израиль в 1971 году. А спустя короткое время я отправился в поездку в США и Канаду по приглашению тамошних общественных организаций. Она длилась три месяца и целиком состояла из интервью, пресс-конференций, публичных выступлений. Я только тем и занимался, что отвечал на вопросы американцев — студентов, школьников, журналистов, конгрессменов, сенаторов, министров, мэров.