Романтическое обращение Солженицына к провинциальной России и ее деревенской жизни повторяется в потоке легальной литературы, идеализирующей моральную чистоту деревни и ту «подлинную Россию», которую можно в ней найти. То, что Солженицын и диссиденты-славянофилы, такие, как Владимир Осипов, заявили открыто, режиссер Василий Шукшин выразил в скрытой форме в своем фильме «Калина красная»: русский народ не может быть спасен без моральной силы крестьянства, которая остановит культурный распад, вызванный современной городской жизнью. В таком духе выступает и целая школа официально издаваемых в СССР писателей, воспевающих деревню, таких, как Федор Абрамов, Василий Белов и Виктор Астафьев, рассказы которых в завуалированной форме изображают пагубность грубых коллективистских преобразований в сельской России, обусловленных насильственным вторжением в деревенскую жизнь современного советского государства. Юрий Любимов, главный режиссер авангардистского московского Театра на Таганке, поставил спектакль «Деревянные кони», представляющий собой инсценировку двух рассказов Абрамова. Это — волнующий и впечатляющий спектакль о моральной чистоте крестьянства до того, как коллективизация и «прогресс» изменили его жизнь. Эти идеи нашли большое число приверженцев и среди городской интеллигенции.

«У нас азиатская психология переплетается с европейской культурой, и сейчас мы медленно возвращаемся к нашим русским истокам, — сказал мне Владимир Максимов, писатель-славянофил, еще до того, как преследования властей вынудили его покинуть родину и поселиться в Париже. — Если бы не неприятности с Китаем, мы бы делали это более решительно, но китайская угроза вынуждает вождей защищать официальную идеологию».

Инстинктивное стремление Солженицына защитить мать-Россию от проникновения чуждых влияний Запада также находит отклик в официальной русской жизни. В те дни, когда готовилась высылка Солженицына из страны, такой прагматичный человек, как Николай Федоренко, бывший советский представитель в Организации Объединенных Наций и редактор журнала «Иностранная литература», опубликовал статью, в которой сетовал на то, что массовые неоправданные заимствования иностранных терминов загрязняют великий русский язык. В полном соответствии с традициями славянофилов XIX века Федоренко выражает недовольство проникновением в русский язык таких терминов, как «нонконформизм», «популизм», «академизм», «масмедия», «секуляризация», «истеблишмент» и «хэпенинг». «Слово «эскалация» вошло в употребление с легкой руки стратегов Пентагона, которые ввели его в связи с американской агрессией во Вьетнаме, — возмущался Федоренко. — Затем стали употреблять различные сочетания с этим словом — от «эскалации войны» и «эскалации агрессии» перешли к таким сочетаниям, как «идеологическая эскалация», «интеллектуальная эскалация» и «эмоциональная эскалация», а позднее — деэскалация и контрэскалация». «Неужели русский язык так беден, неужели он настолько оскудел», — причитал Федоренко. И хотя он решительно утверждает, что не хочет возводить китайскую стену вокруг русского языка, Федоренко призывает к неотложной кампании за очищение русского языка и за прекращение неоправданных заимствований из западных языков. Для многих по-современному мыслящих русских попытка повернуть вспять развитие языка представляется безнадежной, потому что он уже насыщен такими словами, как «пресс», «рилиз», «кредит», «транзистор», «хоккей», «кризис», «джаз» и «джинсы», не говоря уже о целых словарях заимствованных слов, применяемых в естественных и общественных науках и в литературной критике. Тенденция к заимствованиям в русском языке не нова. Петр I и Екатерина Великая ввели в русский язык заимствования из голландского и немецкого языков; в XIX столетии искусство, литературу, военную жизнь наводнил поток галлицизмов. Только такие пуристы, как Солженицын и Федоренко, хотят повернуть вспять колесо истории, чтобы оградить богатую русскую почву от произрастания на ней «сорняков варваризма», как уничтожающе назвал Федоренко заимствования из иностранных языков. И эти люди не одиноки. Даже «Комсомольская правда», этот важный орган пропаганды советской идеологии, выразила раздражение по поводу того, что русские дети ничего не знают о лапте, зато все время слышат про бейсбол, который в сущности не что иное, как американизированная лапта, завезенная в Калифорнию русскими переселенцами в давние времена. Газета выступила за возрождение старых русских национальных игр подобно тому, «как мы любовно восстанавливаем памятники прошлого».