Кем были эти «они», репортер не уточнил, но всему Гарлему было очевидно, что враги Галлуччи располагали значительными ресурсами, были хорошо организованы и поразительно целеустремленны. Убийцы получили очередной шанс несколькими днями позже, в десять часов вечера 17 мая, когда Король ненадолго покинул свою пекарню и поспешил через четыре двери от нее по 109-й Ист-стрит в кофейню, принадлежавшую его сыну-подростку, Люке, – «заведение, в котором мужчины могли собраться, глотнуть кофе, поболтать и поиграть в бильярд, и в полиции утверждали, что если их будут знать достаточно хорошо, то они могут получить что-нибудь в этом кофе». Как сообщил тот же репортер…

…когда двое мужчин вошли в кофейню, они увидели там нескольких незнакомцев. Еще двое вошли вслед за ними. Кто-то из последних вошедших открыл окна, сказав, что было слишком тепло. Внезапно погас свет. Кто-то закричал по-итальянски:

– Готово дело!

Затем началась стрельба. Было произведено не менее семи выстрелов. Люка оттолкнул отца к стене и заслонил его собой, крича:

– В меня стреляйте! В меня стреляйте!

В него выстрелили.

Прежде чем эхо выстрелов достигло улицы, пятеро или шестеро убийц выбежали, свернули за угол Первой авеню, запрыгнули в ожидавший их автомобиль и скрылись. Соседи и полиция вскоре обнаружили Галлуччи и его сына. Оба были смертельно ранены… [Убийцы] пустили пулю ему в живот и еще одну в шею. В больнице Белвью сказали, что он не сможет оправиться.

Галлуччи и его сын были в сознании, когда их доставили в больницу, но ни один из них не стал говорить и не оказал помощь в установлении личности убийц. («Оба, – отмечал другой репортер, – упрямо отказывались рассказать, как получили свои раны, даже прекрасно осознавая, что смерть их неотвратима».) Однако для полиции все же нашлись кое-какие подсказки: убийцы Галлуччи поджидали его, возможно, несколько дней, их было с полдюжины, и они воспользовались шансом, который им выпал, быстро и с неистовой решимостью. Это значительно сужало круг подозреваемых.

Тем не менее расследование продвигалось медленно. Затем 13 октября 1915 года был убит Том Ломонте, и тоже на людях. Он прохаживался на углу 116-й улицы, беседуя с двоюродной сестрой, когда сзади подкрался щуплый юноша и трижды выстрелил ему в спину. Полицейский, находившийся поблизости, услышал выстрелы, заметил стрелявшего и побежал за ним по Первой авеню. После непродолжительного преследования молодой человек метнулся в доходный дом по адресу 115-я Ист-стрит, 36, взлетел по лестнице на второй этаж и постучался в дверь квартиры, принадлежавшей миссис Марии Паппио. К тому времени, когда на место прибыл полицейский, тот успел сбросить одежду, нырнуть в постель, натянуть на себя одеяло до подбородка и притвориться спящим. Полицейский не дал себя провести. Он выволок парня из постели, обшарил пространство под кроватью и нашел автоматический пистолет. Стрелка притащили в ближайший полицейский участок, где в ходе интенсивного допроса он назвался Антонио Имполюццо, признал, что ему девятнадцать лет, и сообщил, что живет в центре города, на 39-й Ист-стрит, и имеет лишь самую невинную из судимостей.