Между Ломонте и убившим его парнишкой не было четкой связи. Насколько полиции удалось установить, у Имполюццо не было ни друзей, ни семьи и никакого бизнеса на 116-й Ист-стрит. Детективам, проводившим расследование убийства Ломонте, не удалось добиться признания и вообще ничего, кроме самого слабого алиби. На судебном процессе в декабре того же года присяжные услышали нечто вроде мышиного писка в качестве свидетельских показаний и полное отсутствие мотива. Менее чем через год после этого он окончил свою жизнь на электрическом стуле, так и не сказав ни слова об убийстве.
Молчал убийца из страха или из преданности – неизвестно, но в рядах полиции царило убеждение, что его наняли и отправили в город убить Ломонте именно потому, что в Гарлеме его точно не узнают. Главный вопрос заключался в том, кому понадобилось соблюсти подобные меры предосторожности. Ответ, как полагали и Флинн, и полиция, был таков: смерть Ломонте была заказана кем-то, кто жил в Гарлеме, – по всей вероятности, это был тот же человек, который распорядился убить Фортунато, а возможно, и Галлуччи; некто, чьих людей легко узнали бы на 107-й улице.
Если взглянуть на убийства с точки зрения детектива, наиболее вероятным убийцей был тот, кто получал от череды кровавых смертей наибольшую выгоду. По этим меркам один подозреваемый выделялся на фоне остальных. В смертях Ломонте и Галлуччи было нечто общее: все они могли служить цели восстановления прежнего господства семьи Морелло.
12. Артишоковые короли
12. Артишоковые короли
Смерть Джозуэ Галлуччи в мае 1915 года сделала Морелло доминирующей силой в преступном мире Гарлема. Возглавляемая теперь Ником Террановой, первая семья с легкостью получила контроль над весьма выгодной Королевской лотереей, как и над долей Галлуччи в торговле углем, льдом и оливками. Существовали также другие способы заработка, и если некоторые отмирали (как, например, Черная рука после 1912 года), то на их место вскоре приходили другие. Новые формы преступности включали в себя трудовой рэкет – часто связанный с эксплуатацией рабочих через их профсоюзы – и набиравшее обороты распространение наркотиков, к которому, как подозревала полиция, семья Морелло имела отношение где-то с середины десятилетия. Азартные игры тоже стали практически монополией Мафии. Через двенадцать месяцев после смерти Галлуччи семья сделалась богаче, чем когда-либо, заработав, возможно, десятки тысяч долларов.
Преступность становилась все более организованной с тех пор, как Клешня был заключен в тюрьму в 1910 году. В Нижнем Ист-Сайде доминировали еврейские банды, занимавшиеся примерно теми же видами рэкета, что и Мафия, и не менее успешно. Вест-Сайд был частично ирландским, и повсюду действовали американские преступники без учета национальности, вовлеченные во все виды бизнеса, начиная с незаконных игорных домов и заканчивая торговлей кокаином. Тем временем итальянский преступный мир оставался таким же опасным, как всегда, и даже со смертью Галлуччи и Спинелли братья Терранова были вынуждены иметь дело с конкурентами, которые базировались всего в нескольких кварталах от их штаб-квартиры на 116-й улице. Правда, большинство этих банд были менее сильными и грозными, чем Морелло, но находились и такие, которые могли потягаться с ними, и наиболее опасными соперниками Терранова среди них являлись другие члены Мафии. Первая семья больше не была единственной. Уже в 1912 году Нью-Йорк был домом не для одной, но для четырех семей.