Дезертирство человека такого опыта и такой репутации, как у Фонтаны, было отчетливым сигналом о том, что баланс сил в итальянском Гарлеме сместился. Немногие мафиози испытали удивление, когда д’Акуила во время пребывания Клешни в тюрьме провозгласил себя боссом боссов. Этот титул по-прежнему не давал ему никаких формальных полномочий, и новый босс организовал свое возвышение проверенным способом – путем единодушного общего голосования на заседании генеральной ассамблеи Мафии. По словам Джентиле, д’Акуила был непреклонен в своей решимости добиться влияния, что подтверждает и свидетельство Сальваторе Клементе. От Клементе Флинн узнал, что человек из Палермо обладал и активно пользовался властью созывать на собрания всех нью-йоркских мафиози. Кроме того, д’Акуила строго контролировал прием новых членов во все четыре семьи. «В этой местности четыре банды, – рассказывал осведомитель Флинна. – Когда рассматривается чья-то кандидатура в какую-то из них, этот человек предстает перед [ними всеми]».

Если говорить вкратце, к осени 1913 года д’Акуила занял более сильное положение, чем когда-либо занимал Морелло. Его возрастающее господство очень беспокоило семьи Скиро и Минео в Бруклине, так же как и клан Терранова. Сила семьи д’Акуила, равнявшаяся силе трех других мафиозных банд, вместе взятых, представляла настолько очевидную угрозу, что менее сильные банды объединились и открыто выступили против него. Клементе изложил все это Флинну, объяснив, что…

…есть четыре банды. Три из них работают вместе: банда Манфреди, банда под предводительством Николы Скиро, обе из Бруклина, и банда Ломонте из Гарлема; четвертой банде, возглавляемой д’Акуилой из Гарлема, противостоят остальные три; [людей] расстреляли, по всей вероятности, из-за вражды между этими бандами, и нет сомнений, что скоро стрельбы будет еще больше.

Предсказания Клементе вскоре сбылись. Воспользовавшись отсутствием д’Акуилы в Нью-Йорке по причине поездки на Сицилию, Терранова отомстили обоим перебежчикам из своих рядов. В ноябре на 105-й улице Фонтана попал в засаду, устроенную вооруженными людьми из семей Морелло и Минео. Три недели спустя за ним в могилу последовал и Фанаро.

Эти две смерти вылились в перепалку, но не в полномасштабную войну, и ответ д’Акуилы, каким бы он ни был (Клементе хранил возмутительное молчание по этому поводу), не включал в себя эскалацию боевых действий. Это дало Терранова возможность расправиться еще с одним из прежних союзников – самыми могущественными воротилами игорного бизнеса в Маленькой Италии. Все еще переживая из-за предательства Фонтаны и Фанаро, Ник Терранова обратил свое оружие против братьев Димарко.