Бонанно, как никогда впечатленный этими приготовлениями к войне, обнаружил, что пристальное внимание Марандзано было одновременно вдохновляющим и утешающим в те долгие дни и ночи, которые они проводили в разъездах по Нью-Йорку. Но больше всего его поразила хладнокровная решимость нового босса:

Я наблюдал, как Марандзано заряжает патроны для дробовика. Я смотрел, как он взвешивает черный порох на маленьких весах и заправляет патроны дробинами. Марандзано избегал покупных патронов – он любил изготавливать их сам. Он делал это каждый вечер перед тем, как ложиться спать.

Для него это занятие было священным ритуалом, который он выполнял с большой точностью, даже с элегантностью… Как-то раз, не глядя на меня, он начал приглушенный монолог.

– Убить зайца, убить оленя, убить даже медведя просто. Ты целишься и стреляешь. Но человек – вот животное, убить которое труднее всего. Когда целишься в человека, твое сердце трепещет, а разум пытается вмешаться. Человека убить сложнее всего. Если это возможно, всегда нужно прикоснуться стволом к телу, чтобы убедиться, что он мертв. Убить человека сложнее всего. Если он останется жив, он вернется, чтобы убить тебя.

Решение, которое Марандзано принял в то время, оказало существеннейшее влияние на исход войны.

Противоборствующие стороны были равны в одном отношении: каждая знала другую очень хорошо. Мафиози из обоих лагерей легко узнавали своих врагов. Произошел ряд инцидентов, в ходе которых члены одной группировки замечали соперника из автомобиля или просто на улице и начинали преследовать его. Неоднократно разведчики видели, как руководители одной или другой стороны входят в здание, – и, в соответствии с планом Марандзано, были организованы тщательно продуманные засады на этих людей на случай их появления.

Кастелламмарцы нашли изящное решение этой проблемы, заодно снимавшее вопрос нехватки человеческих ресурсов. Марандзано принял в ряды семьи Скиро некоторое количество новых мафиози и привлек к работе нескольких стрелков, чьим полем деятельности Нью-Йорк не являлся. Большинство этих людей родились и выросли в Кастелламмаре-дель-Гольфо, хотя угроза со стороны Массериа была слишком реальна, чтобы и далее строго придерживаться данного формального требования. Одним из тех, кто был принят в семью Скиро на этой волне, оказался Валаки, неаполитанец. Лучшие из новобранцев уже были опытными убийцами – и они стали еще более опасными из-за своей полной анонимности. Среди них был молодой гангстер из Бентон-Харбор, штат Мичиган («непревзойденный снайпер», как назвал его Валаки), который покинул свой дом после того, как несколько его родственников пали жертвами войн контрабандистов. Его звали Себастьяно Доминго. Бруклинским мафиози, с их любовью к прозвищам, он был известен как «Истребитель из Чикаго».