В Карелии было время для того, чтобы подготовиться к эвакуации, но не так обстояло дело на западной границе и в прифронтовых селах, где были размещены части и подразделения пограничных войск, тем более на погранзаставах и в комендатурах. И эвакуация зачастую проходила неорганизованно. 26 июня 1941 г. в 00.15 И. Масленников отдал следующее распоряжение в Рославль нач. УНКВД, УНКГБ Смоленской области и в Сухиничи нач. НКВД: «Районе станции Сухиничи находится эшелон семьями пограничников Белостока 1500 человек, не обеспечен питанием… паника. Примите меры наведения порядка, обеспечить продовольствием, при необходимости дать по 200 рублей денег. Эшелон направить Куйбышев». В этот же день Меркулов получил телеграмму из Тулы о том, что на железнодорожной ст. Белев Тульской области из района военных действий – гор. Ломжа, Каунас и др. следуют эшелоны с эвакуированными (жены командиров, дети и т. д.). В эшелонах имеются больные дети. Медперсонала нет. Питание в эшелонах отсутствует. Назначение эшелонов нам неизвестно. Эшелоны идут без руководителя. Проверки и учет по эшелонам не проводятся… К следующим в эшелонах из тех же районов примыкают подозрительные лица[808]. По существу семьи военнослужащих и сотрудников органов госбезопасности оказались заложниками трагических обстоятельств начала войны. Это, безусловно, сказалось отрицательно на боеспособности частей Красной армии, отделов и служб НКВД.

Наряду с плановой эвакуацией ОО НКВД участвовали в департации (выселении) немецкого и финского населения, а также социально опасных элементов. Она носила административный или внесудебный характер, проводилась по спискам и была направлена не на конкретное лицо, а на многочисленную группу лиц, которые перемещались из привычной среды обитания в новую, при этом места выселения отстояли от мест новых поселений подчас на тысячи километров[809].

Оперативная обстановка в ряде прифронтовых районов и областей требовала принятия срочных мер по выселению лиц немецкой национальности. Так, 27 июня 1941 г. в НКГБ СССР пришла телеграмма из УНКГБ по г. Ленинграду и Ленинградской области о необходимости высылки немцев из города и его окрестностей[810]. Ленинград с осени 1941 г. находился в блокаде. Его безопасность зависела от высокой ответственности всех граждан, понимания той обстановки, которая сложилась в городе и вокруг него. 25 сентября 1941 г. командующий ВВС Ленинградского фронта, генерал-майор авиации Новиков в письме к председателю Ленсовета П.С. Попкову прямо указал: «За последнее время, в период налета противника, днем и ночью со стороны колонии (Смольнинской немецко-финской) в сторону аэродрома пускают ракеты красного и зеленого цветов. Само население враждебно настроено против советской власти, так, например, финны заявляют: «Если придут сюда финны, то будет вам и нам плохо, если придут немцы, то вам, русским, будет плохо, а нам хорошо». Эта колония кишит шпионами. 5 сентября 1941 г. решением Всеволожского райсовета население этой колонии подлежало выселению по политическим соображениям. Несмотря на имеющееся решение, до сих пор враждебно настроенное население продолжает находиться в районе аэродрома…»[811].