Контрольные «замеры», как правило, начинались поздно вечером и заканчивались с рассветом. В основном по причине истощения запасов спиртного. А что делать ночью на берегу? Сеть поставлена, проверять ее надо как минимум через час-полтора. Байки «на сухую» как-то не идут. Вот и считали время рюмками. Оживлялись в предвкушении добычи, когда Захарыч с напарником уходили на лодке в темноту, двигаясь по сети и проверяя улов. По голосам и всплескам было понятно, что не с пустыми руками вернутся. И действительно, каждый заход оборачивался двумя-тремя «аборигенами» — карпами от восьми до двенадцати килограммов. За ночь до десятка вылавливали. Один-два лучших экземпляра затем отправлялись на кухню директора — в знак уважения и благодарности за проявленную к нам лояльность.

Но однажды на такой, с позволения сказать, рыбалке произошел курьезный случай, легший в анналы истории снегиревского пруда. Под утро, когда у расслабленных и утомленных «тяжким трудом» «рыбаков» не осталось уже никаких сил даже залезть в лодку, Захарыч, как лицо персонально ответственное за браконьерскую снасть, вынужден был отправиться в заключительный рейд один. Едва он отплыл от берега и потянул сеть, как на всю округу раздался его истошный вопль: «Акула!!! Мужики, акула-а-а!».

Протрезвели все, даже те, кто уже крепко прикорнул на скамейках. Первое, что пришло в голову: допился Захарыч, «белочку схватил».

А он между тем вопил благим матом: «Мужики, помогите, один не справлюсь!!».

Помочь-то тут как? Он на лодке в метрах двадцати от берега. Вплавь к нему грести? Так не лето на дворе, конец октября. Догадались-таки, как выкрутиться. Сбегали на противоположный берег, отвязали закрепленный там конец сетки, а потом вытащили ее на свою сторону. Что вытащили — непонятно. Перепуталась сеть огромным грязным комом, сучья разные во все стороны торчат. Не разглядеть, что внутри. Кое-как разобрали ком, и открылась чудная картина: акула не акула, длиной больше метра, телом гладкая, голова вытянутая, осетриная. Знатоки стали вспоминать, на что похоже это чудо. Так и не придя к общему мнению, решили, что есть ее можно, как бы она ни называлась. Отвезли к старейшему и самому уловистому рыбаку, одному из лучших бильярдистов Виктору Павловичу Вильченко (в обиходе «Палычу»). Бросили добычу на ночь в ванную, а потом несколько дней варили из нее уху, жарили и делали котлеты. Все выжили, не отравились, не заболели. Даже те, кто не выпивал.

Завершить рыбацкую тему я хочу забавным эпизодом про зимнюю рыбалку. Не в пример летней, на нее охотников мало находилось. У меня же любовь к подледному лову — сызмальства: от отца, от друзей сахалинских. Но одно дело на сахалинских водоемах над лункой просиживать и на тампоны из красной икры кунджу да форель потягивать, другое — на подмосковных: окуня на мормышку «тренировать». Клюнет, не клюнет — бабушка надвое сказала. Собственно улов для меня в рыбалке никогда главным не был. Важен сам процесс. Сборы, приготовления, экипировка — все это является для рыбака своеобразным ритуалом, от которого также испытываешь определенный «кайф».