Тем не менее Эфиопия еще сильно отставала от Европы как в количестве, так и в качестве своего огнестрельного оружия. В конце 1880-х гг. Менелик, на тот момент – правитель провинции Шоа, прекрасно отдавал себе отчет в том, что вокруг его родной страны вовсю идет колониальный раздел Африки: итальянцы и французы закреплялись на Красном море, а британцы – в Судане и Кении. Еще до того как Менелик стал императором, итальянцы пытались заручиться его поддержкой в борьбе с Йоханнысом IV, преподнеся ему в качестве подарка несколько тысяч винтовок «Ремингтон» и «Веттерли» (швейцарского производства), к которым прилагались сотни тысяч патронов. Когда в 1889 г. Менелик унаследовал трон Йоханныса IV, эфиопские войска оказались вооружены казнозарядным оружием, которое они использовали для завоевания соседних народов, еще не подпавших под власть европейцев, приняв таким образом участие в колониальном разделе Африки[670].
В 1889 г. Италией и Эфиопией был подписан Уччальский договор, согласно которому, как полагали итальянцы, Эфиопия становилась их протекторатом. Чтобы подкупить Менелика II, они подарили ему 39 тыс. винтовок и 28 орудий. В дополнение к этому император приобрел 10 тыс. винтовок у России, а также пулеметы и полевую артиллерию у частных торговцев.
В начале 1896 г. Италия вторглась в Эфиопию в составе армии из 10596 итальянцев и 7100 эритрейцев, вооруженных винтовками и 56 орудиями. Несмотря на то что у генерала Баратьери не было ни надежных карт, ни знания местности, это не помешало ему с излишней самоуверенностью разделить армию на три колонны, двигавшиеся в нескольких километрах друг от друга. 1 марта 1896 г. близ Адуа, города в гористой части севера Эфиопии, он наткнулся на армию императора численностью 100 тыс. человек, вооруженных винтовками и примерно 40 орудиями. Из 10 596 итальянцев почти 6 тыс. погибли, пропали без вести или были взяты в плен[671]. Победа Менелика II имела то же решающее значение, что и победа британцев в сражении под Омдурманом двумя с половиной годами позже. Она не просто обеспечила независимость Эфиопии на последующие 40 лет, но и впервые продемонстрировала, что африканцы способны противостоять европейскому оружию и тактике. Вопреки тому, что думали многие европейцы, неравенство сил в процессе колониального раздела Африки обеспечивалось не расовыми или «цивилизационными» отличиями, а чисто военными факторами, соотношение которых могло меняться в течение одного поколения.
Заключение
Заключение
Какой вывод можно сделать из этих столь несхожих событий? Во-первых, ясно уже то, что они не настолько уж и несхожи, хотя обычно повествование о них ведется в разных главах, а то и вовсе в разных книгах. Общее в них – радикальные сдвиги в развитии оружейных технологий на Западе и последовавший за этим разрыв в уровне вооружения между Западом и остальным миром, ставший очевидным в середине XIX в. Именно так объясняется удивительная схожесть ситуаций, складывавшихся при колониальном разделе Африки, экспансии США на запад континента, «Завоевании пустыни» аргентинцами и покорении Араукании чилийцами.